Читать «12 великих античных философов» онлайн - страница 795

473

Стих 751. …гирканские псы… – Гирканским называлось в древности Каспийское море, Гирканией – страна у южного его побережья. Гирканские псы считались помесью собак с тиграми, им отдавали на съедение тела покойников – см. ниже, стих 888.

474

Стихи 777 слл. – Картина, которая Лукрецию кажется смешной, а потому абсурдной, у Платона рисуется тоже иронически, но без недоверия: охота душ за телами смешна, поскольку ничтожно мелки заботы о временном перед лицом вечности («Государство», 620 А – Е).

475

Душа не живёт вне тела: Стихи 784–829

476

Нелепость страха смерти и страха загробных страданий: Стихи 830-1023

477

Стих 830. Значит, нам смерть – ничто… – Это эпикурейское положение двусмысленно: смерть – ничто для нас, поскольку мы не придаем ей значения, и смерть – ничто, поскольку в смерти нас ожидает не страдание и не блаженство, а ничто, полное уничтожение нас самих и всего того, что мы сознавали вне себя. Для Эпикура оба смысла говорят об одном: смерть не может беспокоить нас, ибо никакого беспокойства по смерти не будет. Для Лукреция мысль о предстоящем уничтожении личности сама по себе не исключает беспокойства перед смертью, а, напротив, побуждает его к всестороннему обсуждению проблемы смертности души и ценности человеческой жизни ввиду ее временности (Эпикур, «Письмо к Менекею», 124–127, «Главные мысли», II).

478

Стих 833. …при нападении… пунов… – Лукреций имеет в виду вторую Пуническую войну (в конце III в. до н. э.), когда карфагенские войска во главе с Ганнибалом вторглись в Италию и угрожали гибелью Риму.

479

Стих 842. …даже коль море с землей и с морями смешается небо. – Выражение, ставшее пословицей (ср.: Вергилий, «Энеида», XII, 204; Ювенал, II, 25).

480

Стихи 847–865. – Атомисты с большим основанием, чем какая-либо другая философская школа, могли говорить о вероятности повторения индивидуального природного создания в абсолютно тождественном виде (учение о «палингенезе» с теми или иными вариациями встречается у орфиков, пифагорейцев, стоиков). Однако Лукреций, представляя себе такого своего двойника, отказывается отождествить его со своей индивидуальной личностью. Следовательно, еще безотчетно, но твердо он строит человеческую душу не из телесных атомов, а из опыта прожитой жизни, его «я» – не комплекс приятных или неприятных ощущений, как у Эпикура, а неповторимый духовный мир, вот почему простая эпикуровская истина «смерть – ничто» не исчерпывает для него проблемы страха смерти.

481

Стих 868. …совсем бы на свет не родиться… – Лукреций вспоминает здесь, очевидно, знаменитую «Силенову мудрость»:

Лучшая доля для смертных – на свет никогда не родиться