Читать «1185 год. Восток - Запад» онлайн - страница 248

Болеслав нарушил этот неписаный закон.

Трудно сказать, что его заставило: до сих пор историки и поэты спорят, руководила ли им любовь к сыновьям и желание никого из них не обидеть, или решающую роль сыграла вторая жена Болеслава, которая стояла у его смертного ложа и требовала, чтобы младшие принцы получили побольше. А может быть, он рассудил, что, если все сыновья получат поровну, ни один не сможет взять верх над братьями.

Сыновей было пятеро. Старшему, Владиславу, отец отказал Силезию, Болеславу Кудрявому достались земли мазовецкие и Куявия, Мешко, которого впоследствии назовут Старым, получил Великую Польшу, Генрих — Сандомир. Самый младший, Казимир, еще не мог управлять, поэтому его судьба зависела от братьев. Он рос у Генриха Сандомирского. Краков, а также Поморье передавались Владиславу как старшему.

После смерти Болеслава короновать было некого: все пять братьев были равны, главенство Владислава было условностью, не подкрепленной перевесом в силах.

Разделив страну, Болеслав фактически передал ее во власть своих врагов — можновладцев. Именно им было выгодно, чтобы князья были слабыми, тогда власть феодалов усиливалась. Соседям Польши, в первую очередь германским императорам, также была нужна слабая Польша.

У каждого из новых правителей были свой двор, своя армия, свои воеводы, мечники, скарбники, канцлеры, стольники…

Разумеется, каждый из князей старался оттеснить остальных братьев и захватить власть в Польше. Но страна была разделена Болеславом столь умело, что эти попытки неизбежно проваливались.

Первым бросился в бой Владислав.

Он опирался на поддержку извне: за спиной этого не очень сильного и решительного человека стояла энергичная жена Агнесса, дочь герцога Леопольда Австрийского. Мог Владислав рассчитывать и на помощь русских родственников по матери.

Владислав объявил войну своим братьям, на сторону которых сразу встали можновладцы. Его же поддерживали лишь немногие магнаты, в частности Петр Власт.

Владислав проявил себя плохим полководцем и неудачливым политиком. Слабость его заключалась не только в неумении находить союзников и предводительствовать войсками — при первых же неудачах он начал искать виноватых. И сделал большую глупость — ослепил, заподозрив в измене, своего главного сторонника Петра Власта, чего ему не простили не только воеводы и магнаты других земель, но и собственные вельможи.

Польские летописцы рассказывают еще одну историю, которая усугубила раскол между Владиславом и феодалами. Она связана с Петром Скринским, вроцлавским воеводой.

Как-то Владислав с воеводой были на охоте и заночевали в лесу. Было холодно, моросил дождь, охотникам не спалось. Злой на язык Владислав сказал:

— Твоей жене сейчас лучше, чем нам. Она-то в мягкой постели с твоим духовником.

Оскорбленный воевода не нашел ничего лучшего, как ответить:

— Твоей жене Агнессе тоже можно позавидовать. Ей тепло в объятиях немца Добеша.

Владислав промолчал, но зло затаил.