Читать «10 жизней Василия Яна» онлайн - страница 139

Неизвестно, видел ли Ян эту рецензию, но «Ратоборцев», несомненно, читал. И мог сделать для себя вывод: с «Александром Беспокойным и Золотой Ордой» он опоздал. «Я потрясен, но в таких случаях оглушительных ударов я не только не сдаюсь, а сжимаюсь в кулак и готовлюсь сделать новый прыжок, – записал он в дневнике в апреле 1949 года. – Чтобы опрокинуть и отбросить препятствие и выйти опять на свободную, благополучную дорогу…». Сделать так не получилось. Жизнь уготовила для Яна очередное испытание, мучительнее прежних. Арестовали сына.

***

Миша хотел стать писателем. «Эти прошедшие четыре года, – сообщал он отцу в июне 1945-го, – очень много дали мне обогащающего разум… Мне кажется, что полоса испытаний для меня еще не кончилась, многое ожидает впереди. Удачи и неудачи идут полосой. Я смотрю на это спокойно…». «Все, что ты испытал до сих пор, – это накопленные, а не истраченные впечатления, – отвечал Василий Ян. – Это походный ранец, набитый путевыми записками, частью стершимися, а частью сохранившими всю яркость непосредственных переживаний и впечатлений. Когда ты попадешь в мирную обстановку, то сможешь вытаскивать из ранца лоскутки и целые записные книжки, и начать создавать все, что ты захочешь – и сказки, и эскизы, и рассказы, и целые повести. Будет ли это написано на бумаге или в красках изображено на полотне – это уже дело твоего вдохновения, взволнованности, творческого каприза» [12].

Сын жаловался на душевное одиночество – его брак распался, но снова и счастливо женился. Подрабатывал как художник и попробовал «взяться за перо». Михаил Янчевецкий выбрал не историю, не фантазию – современную антивоенную тему. Сочинил пьесу «Игра с огнем», работал над романом «Доллар атакует мир». Новые и старые рукописи вместе с дневниками и письмами изъял оперуполномоченный МГБ при аресте в ночь на 17 мая 1949 года. Это все, что могла рассказать Василию Григорьевичу невестка Дина, оставшаяся с полуторагодовалой дочкой на руках.

«Мой дорогой мушкетер, у тебя все впереди…». Василий Ян с сыном Михаилом. Москва, конец 1940-х (из архива семьи Янчевецких).

Ян надеялся, как надеялись очень-очень многие советские люди, что великая победа станет «порогом необычайного расцвета СССР, новых идеалов». Страна восстанавливалась после войны, гордилась победой над нацистской чумой. Но органы госбезопасности продолжали искать изменников и врагов народа, хотя арестовывали уже не с тем размахом, как при Ежове. 1949 год вообще можно было бы назвать «гуманным»: среди 75 000 осужденных по 58-й статье – ни одного приговоренного к расстрелу. Лагерные сроки за антисоветскую агитацию (ст.58, п.10) получили немногим более 14 700 человек [13].