Читать «...и чуть впереди» онлайн - страница 23

Но Маша чувствовала — нельзя. Втягивать ребят в любые дрязги — будь то квартирные или педагогические — никто не имеет права. Да и вообще, неприятно смотреть на детей, обсуждающих чьи-то отношения. Может, путь это и легкий, но нехороший.

— Что-то наши там в лагере делают? — говорили в строю.

— Но почему же Лобан больной? Нисколько он не больной.

— Откуда ты знаешь, может, у него скрытая язва или даже рак…

— Вы, мальчишки, дураки… С ума сошли, какой рак…

Тихий Иван Иваныч все норовил взять чей-нибудь рюкзак, смущенно объясняя, что дети устали.

— Не болтайте, — сердито шептала ему Маша. — Чтоб сами несли, а иначе зачем поход?

Песня тоже получилась не особенно, без Витьки Шорохова все звучало не так.

— Песню! — пыталась командовать Люда Кокорева.

У дороги чибис, У дороги чибис, Он кричит, волнуется, чудак, Ах, скажите, чьи вы, Ах, скажите, чьи вы…

Это самое «чьи вы» звучало тихо, вяло как-то, будто и правда это птица чирикает, а не ребята поют…

— Купчинкина, ты что молчишь?

Люда Кокорева шутила. Она была на ножах с Веркой Сучковой и, чтоб позлить Верку, обзывала ее Купчинкиной, напоминая тем самым про неприятную для Верки влюбленность Купчинкина.

— Прекрати! — со злостью прикрикнула Маша.

…На ночлег остановились в лесу, когда уже начинало темнеть. Разделили ребят на три группы: по костру, по ужину и по строительству палаток. Тихий Иван Иваныч поспевал везде. Ни разу не повысив голоса, не рассердившись ни разу, быстро и ловко вбивал в землю колья, в то же самое время укладывал дрова в костре, чтобы можно было зажечь одной спичкой, тут же вскрывал банки с консервами — будто он был не один Иван Иваныч, а сразу три Ивана Иваныча.

Вообще в характере его была одна симпатичная черта: когда он что-то делал, то всем хотелось тут же делать то же самое, что он. Уж очень он был ловок и красив в работе. Аппетитно он работал. Наверное, это благодаря ему все так быстро и славно получалось.

— Я спец по походам… Мы летом всегда с заводскими с нашими ходим, — объяснял он.

Ночь была теплая, мягко туманная. Иван Иваныч сидел у костра, поддерживал огонь и плел корзину из прутьев. Маша с Виктором Михалычем тоже решили не спать. Как там ни говори, а вдруг, и правда, какой-нибудь «всякий случай». Из палатки вылез Сережка Муромцев.

— Надо часовых! — сказал он — Что за костер без часовых!

Договорились, что всю ночь будут стоять часовые. Два человека по часу. Первыми пустили девочек — поначалу не так хочется спать. Маша же решила не спать вообще.

Ночь становилась холодной, роса была обильной, глаза слипались.

Неслышными шагами пришла к Маше Верка Сучкова.

— Мария Игоревна, я посижу с вами… Такая ночь красивая.

— Посиди. Ты тепло одета?

— Да.

Верка хотела что-то спросить, но явно стеснялась.

— Мария Игоревна, а какого вы поэта любите?

— Многих.

— Я тоже многих. А Маяковского любите?

— Да, наверное.

— А Есенина?

— Люблю.

— Мария Игоревна…

— Ну что, говори, не бойся.

— Я вот… Хотите, стих прочту? Мой…

— Ну, прочти.

Верка откашлялась.