Читать «Шаг влево, шаг вправо...» онлайн - страница 2

Любое явление представляет собой результат, и чтобы лучше понять его, необходимо знать субстрат, на котором оно возникло, контекст, в который оно вписано жизнью. Наша российско-советская немецкая литература, пусть и возникла почти на пустом месте, все же тоже имеет свой контекст. Она жестко вписана в контекст истории российских и советских немцев, повторяя ее в своих медленных подъемах и сокрушительных падениях; она тесно связана с полной драматизма и трагедий советской литературой; наша послевоенная литература подпитывается, пусть и через почти перерубленные корни, от нашей дореволюционной литературы и литературы 20–30 годов, наследницей и продолжательницей которых она является; и, наконец, наша сегодняшняя литература — литература конца 80-х годов, выросла из мучительно встававшей на ноги послевоенной советской немецкой литературы. Без учета такого контекста, особенно исторического, невозможно понять нашу литературу, поэтому надо бы сначала показать именно этот контекст. Однако задача моя тут несколько облегчается тем, что исторический фон, на котором происходило становление и развитие нашей литературы, в некоторой степени был мною показан раньше, в статье "Советские немцы: проблемы и надежды", а история советской литературы читающей публике известна, конечно, не хуже чем мне, поэтому достаточно будет, видимо, ограничиться кратким разговором о дореволюционной и довоенной литературе российских немцев с тем, чтобы сосредоточиться затем в основном на интересующем нас вопросе.

Часть 1

Начало литературы российских немцев совпадает по времени с переселением их предков в Россию: путевые заметки и впечатления о новой родине, написанные в стихах одним из переселенцев, офицером Бернгардом Платеном, можно считать первым литературным произведением российских колонистов. Этот факт стал пророческим символом будущей теснейшей связи их литературы с жизнью: рождение литературного первенца еще в пути на новую родину, рождение литературы одновременно с народом. Но здесь просматривается и знак судьбы: литература немецких колонистов навсегда стала для ее представителей — сельских писарей, учителей, пасторов, в лучшем случае журналистов — только попутным занятием. Даже сегодня советские немецкие литераторы, среди которых двадцать членов Союза писателей, лишь с переходом на пенсию могут начать основательно заниматься литературой; как это ни парадоксально для цивилизованного государства, при существующих возможностях публикации и оплате творческий труд, для которого нужны талант и десятилетия учебы и упорной работы, прокормить, в отличие от труда землекопа или водителя троллейбуса, не может.

Еще задолго до литературы непосредственно колонистов и потом полтора века параллельно с ней, очень мало с ней соприкасаясь, существовала довольно развитая литература прибалтийских немцев, ведущих свою историю в России с гораздо более давних времен и гораздо более тесно связанных с историей, культурой и литературой Германии. Значительных высот достигла немецкая литература в российских столицах Москве и Петербурге, также весьма автономная. Наконец, большой вклад в русскую литературу внесли литераторы немецкого происхождения, писавшие на русском языке (Д.И.Фонвизин, И.И.Хемницер, А.А.Дельвиг, В.К.Кюхельбекер, Л.А.Мей, Каролина Павлова, Е.Ф.Розен, В.И.Даль, Э.И.Грубер, Е.Б.Кульман и др.). Каждая из этих литератур представляет большой самостоятельный интерес. Однако нас, в связи с избранной темой, интересует в основном предшественница советской немецкой литературы — литература непосредственно колонистов.