Читать «"По дороге в Рай..." ...или Беглые заметки о жизни и творчестве Константина Кинчева...» онлайн - страница 51

– Знаешь, я бы, наверное, давно плюнул на все и отдался бы в руки судьбе, если бы не понимал, что мы бьемся не за себя, а за всех, с кем могли бы поступить так же несправедливо, – сказал мне однажды Кинчев.

Попытка задержания во Дворце молодежи была первой ласточкой.

Той же осенью ночью меня разбудил телефонный звонок. Звонил Петя Самойлов:

– Нина, Костю и Алика, нашего директора, увезли в милицию, в шестидесятое отделение. Мне удалось уйти. Надо что-то делать.

Было три часа ночи. Я спросила, как это случилось.

В гостинице "Прибалтийская" Костя и Алик встречались с видеосъемочной группой агентства Новости и журналистами из западногерманской компании Н20 VIDЕО. В какой-то момент Костя вышел из номера, чтобы выпить сока в буфете на этаже. Только он начал пить сок, к нему тут же подошел милиционер и потребовал документы. Документы остались в куртке в номере. Никаких объяснений страж порядка слушать не желал. Тут же появились еще несколько милиционеров. На шум вышел Алик. Их вместе с Костей за руки и за ноги вытащили и бросили в воронок. Ребята из Новостей и фээргэшники не сразу поняли, что что-то случилось, но когда отсутствие гостей стало подозрительно долгим, выяснили у дежурной, что произошло, и поехали в отделение. Когда туда же после Петиного звонка приехали мы с Колей Михайловым и Марианной Цой (я сразу же позвонила Коле и призвала его, так сказать, на подмогу), то услышали, как небольшого ростка капитан кому-то, отвернувшись от нас, пытался по возможности тихо доложить в телефонную трубку: "Да у нас тут пресса... пресса тут приехала... понимаете?.."

На этот раз обошлось. Костю и Алика отпустили. Слишком много было свидетелей, по–видимому. У Алика, правда, каким-то образом из заднего кармана брюк исчезли 800 рублей – по тем временам сумма огромная.

Когда в четвертом часу утра мы все вместе приехали к нам домой, я решила первым делом позвонить Пете Самойлову. Не сомневалась, что он ждет известий и волнуется за судьбу своих товарищей. Петр Сергеевич безмятежно спал.

Помню еще, как мы встречались в Доме кино с какими-то странными людьми. Кто они, зачем захотели встретиться с Костей, до сих пор не очень понятно. Они позвонили Алику и сказали, что могли бы помочь. Тогда мы готовы были хвататься за любую соломинку. И на встречу Алик согласился. Позвонил мне. Попросил подъехать к Дому кино и поприсутствовать. Один из приглашенных – смазливый мужик, слащавый даже, лет тридцати-тридцати пяти, в бархатном пиджаке – уверял Костю, что, мол, "тоже диссидент" и даже "пострадал за убеждения". Далее следовала какая – то дикая история про то, как, служа во флоте, он подложил под судовой механизм березовое полено. На полене написал слово "мина". И уверял нас, что был ужасный скандал и он был, ну, очень, очень строго наказан. Второй молодой человек с лицом, в котором все было неправильно, читал стихи. Свои. Стихи почти не запомнились. Запомнилось лицо. И то, что звали его Мишей. Кто они и откуда, так и не объяснили. Но осталась в памяти фраза. Или предложение? Смысл был в том, что вот, дескать, Кинчев удивительным образом воздействует на людей. Впрочем, они сказали "на толпу". Костя не раз поправлял их: "Не толпа, это – люди..." Вот если бы их идеи да Костины способности воздействия совместить.