Читать «"По дороге в Рай..." ...или Беглые заметки о жизни и творчестве Константина Кинчева...» онлайн - страница 27

"- Потому что если уж полечу в бездну, то так-таки прямо, головой вниз и вверх пятами, и даже доволен, что именно в унизительном таком положении падаю и считаю это для себя красотой. И вот в самом-то этом позоре я вдруг начинаю гимн. Пусть я проклят, пусть я низок и подл, но пусть и я целую край той ризы, в которую облекается Бог мой; пусть я иду в то же самое время за чертом, но я все-таки и Твой сын, Господи, и люблю Тебя, и ощущаю радость, без которой нельзя миру стоять и быть..."

...В какой-то момент нас "достала", говоря современным языком, тусовка. Мы искали случай бежать из собственного номера, а тут как раз появился Игореша Бабанов, клавишник "Телевизора".

– Народ, пошли отсюда. Там какой-то дядька в гости приглашает. Пойдем? Во-первых, смена обстановки и впечатлений. Во-вторых... Чего-то я не хочу один к нему идти...

– Голубой, что-ли? – спосил Кинчев.

– Н-не знаю, черт его поймет...

– Ладно, разберемся...

"Дядька" был здоровым, коренастым, сорокапятилетним на вид, очень уверенным в себе лицом, как теперь говорят, "кавказской национальности". Он был облачен в распахнутый на жирной, поросшей крутым волосом груди махровый халат. Или шелковый? Уже не помню. Кавказец выставил водку, конфеты, еще какие-то яства и начал рассказывать о любви к артистам и искусству.

– Знаю, знаю – всю гостиницу на уши поставили. Я сам человек искусства. Но когда мы ездили на гастроли, после нас гостиницы ставили на капремонт... Ха-ха-ха,– заливался он.

– Да нам тут еще пару дней жить, так что все впереди,– ответил Кинчев.

Кавказец начал светскую беседу. Пусть артисты видят – не жлоб какой-нибудь. Он поинтересовался, кто, по-нашему мнению, прототип главного героя в "Покаянии" Абуладзе? Фильм тогда широко пошел по экранам страны. "Сталин или Берия, как вы думаете?"

– Да какая разница, – не удержалась я. – Разве в этом дело. Это же не о преступной власти фильм. Не только о ней...

– Я уважаю артистов, – быстро перебил кавказец. – Я бы хотел вас послушать. У вас будут еще концерты?

– Не надо, не ходи на наш концерт. Тебе не понравится. – С этими словами Кинчев уже встал и направился к двери.

– Но почему? – спросил дядька.

– Потому что ты сытый. А мы поем для голодных, – ответил Костя и вышел. А вслед за ним и все мы.

Мы вернулись в наш номер. Там все было по-прежнему. И даже хуже. Ибо музыканты за время нашего отсутствия разбрелись кто куда, а весь номер заполонила тусовка. Я стала тихо, но настойчиво ее разгонять. В это время Кинчев накручивал телефон – кажется, пытался дозвониться в свой номер и дать инструкцию по выдворению тусовщиков, большая часть которых, естественно, пребывала в его апартаментах. Иногда просто негде было спать самим музыкантам.

– Кто это? Кто это у телефона? – вдруг раздался его голос. – А куда я попал? В прачечную? Какая прачечная? Ах, прачечная... – Тут Костя вздохнул и жалобно, ласково-печальным голосом произнес:

– Прачечная, прополоскай меня... ну, пожалуйста, прачечная...

* * *

...После возвращения в Ленинград меня вызвали в горком партии. Она ведь, родимая, всем тогда ведала: от уборки картошки до рок-музыки. Дяденька инструктор все расспрашивал – про "козлов", про рояль, про "выборы". Я что-то пыталась объяснять: мол, отчасти "виновата" сдержанность публики, непривычная для нас. В общем, чушь порола. Дяденька партейный кивал головой понимающе. Но выступления "Алисе" все же запретили. На целый месяц. Это была победа. Раньше за такое лишали концертов на год. А тут как-то удалось всех убедить, что это наказание серьезное. Или времена менялись? Меньше, мол, наказать нельзя – было бы слишком явно, что ЛМДСТ прикрывает "этих выродков".