Читать «"Донской казак" Юрий Авербах» онлайн - страница 2

— Как в дальнейшем сложилась ваша судьба?

— После окончания института пять лет работал по специальности, занимался газовыми турбинами и одновременно играл в шахматы. Однажды я понял, что сижу на двух стульях. Я уже играл в чемпионатах Москвы и СССР. Мне повезло с моим начальником отдела — профессором Ушаковым. Мы с ним как-то разговаривали и он спросил, как у меня сочетается работа младшим научным сотрудником с шахматами, и предложил года на два оставить институт ради них. А там: «Добьетесь большого успеха в шахматах — ваше дело. Не добьетесь – возьму назад!» Такое вот было предложение. Я не стал отказываться — этих двух лет хватило, чтобы я стал гроссмейстером и окончательно определил свою судьбу. И двенадцать лет я был профессиональным шахматистом.

— А что помешало вам стать чемпионом мира?

— Для этого, в первую очередь, нужен чемпионский характер. Чемпион должен быть таким человеком, который за победу готов отдать все. Он должен быть честолюбивым. Я же отношу себя к «исследователям» в мире шахмат — мне хочется добраться до сути. И это во многом определило мое дальнейшее будущее. Я понял, что после сорока больших успехов в шахматах я не добьюсь, и стал тренером. Я тренировал Бориса Спасского, когда он стал чемпионом мира среди юношей, Михаила Таля, Тиграна Петросяна, Василия Смыслова, был спарринг-партнером Михаила Ботвинника.

— Вы можете рассказать про Бобби Фишера? Он был очень неоднозначной фигурой в мире шахмат. Каким вы его помните?

— Я его хорошо знал. Более того, у меня были хорошие отношения с исполнительным директором американской шахматной ассоциации Эдом Эдмунсоном, который тогда опекал Фишера. Мы с Фишером познакомились в 1958 году в Портороже в Югославии — вместе играли в межзональном турнире. Бобби Фишер вырос в Бруклине — не самом благополучном районе Нью-Йорка. Его мать придерживалась левых взглядов. Она написала письмо Никите Хрущеву, чтобы её сына пригласили на Фестиваль молодёжи и студентов 1957 года. Но когда приглашение было получено, фестиваль уже закончился. Тогда Фишера пригласили в Москву на следующий год. Как шахматист, он произвел на меня грандиозное впечатление. За все время турнира он никуда не выходил — сидел у себя в гостинице и занимался шахматами. Хотя ему было всего 15 лет, он уже тогда был взрослым чемпионом. Понимаете, это был очень талантливый и одновременно неадекватный человек. Он хотел, чтобы весь мир жил исключительно по его законам. Сами понимаете, с такими взглядами на жизнь у него была масса проблем. Он решил, что должен играть с чемпионом мира Михаилом Ботвинником блиц. А Ботвинник блиц не играл. Фишеру предложили других мастеров, которых он обыгрывал, пытались показать Кремль, провести по галереям, но Фишер сказал, что его все это не интересует, и продолжал настаивать на встрече с Ботвинником. В результате он нахамил переводчице, которая его сопровождала, она написала рапорт, и Боба Фишера отправили домой. С тех пор он затаил на русских обиду.