Читать «"Большой кризис" в теоретической эволюции П. А. Сорокина» онлайн

В российской литературе, посвященной осмыслению (нередко запоздалому) теоретического наследия соотечественников, в силу исторической судьбы собственной страны вынужденных большую часть жизни провести за рубежом, не встретив и там адекватного понимания, воспроизводится один покаянный ритуал. Он повторяет интерпретаторскую процедуру, которой до сих пор у нас подвергаются западные идеи и концепции. Смысл ее заключен в знаменитой иронической формуле: "Что на Западе – гипотеза, в России – аксиома". И сегодня возникают отнюдь не беспочвенные опасения, что аналогичная судьба может постичь и теоретическое наследие П.А. Сорокина.

О том, что такого рода опасность вполне реальна, свидетельствовали, в частности, выступления некоторых российских участников международного симпозиума “Питирим Сорокин и главные тенденции нашего времени” (Москва – Санкт-Петербург, 4-9 февраля 1999 г.), посвященного 110-летию со дня рождения выдающегося российско-американского социолога. Речь идет о тех выступлениях и материалах симпозиума, авторы которых начинали рассуждения о Сорокине с конца – с заключительного этапа его идейного развития (резюмированного им в небольшой книжке "Главные тенденции нашего времени", впервые опубликованной в США в 1964 г.) – и оставляли без внимания генезис "итоговых прозрений" социолога и социального философа. А поскольку энтузиастически настроенные комментаторы, сами того не замечая, оказывались наглухо замкнутыми в рамках "окончательных" сорокинских формулировок", они невольно вставали на путь их омертвляющей догматизации. Иначе и не может быть, когда живые и плодотворные идеи (пусть даже из самых лучших соображений) рассматриваются в отрыве от "долгой дороги", ведущей к ним, от мучительных сомнений и горьких разочарований, которые пришлось испытать автору на пути "трудной работы понятия", как сказал бы Гегель.

В аналогичных случаях вряд ли возможно избежать опасности невольно "выпрямить" идейную эволюцию П.А. Сорокина (а то и полностью "отвлечься" от нее), за что неизбежной платой становится элиминация целого ряда конкретных проблем, решение которых шаг за шагом приближало ученого к "итоговым решениям". И тут возникает соблазн повторения еще одной "интерпретаторской" операции, также издавна практикуемой в России по отношению к мыслителям, попавшим в фокус запоздало-покаянного интереса: там, где у самого П. Сорокина стоял требовательный знак вопроса, водрузить торжественный знак восклицания. Так совершается обряд мифологизации мыслителя, неизменно предстающего перед нашим склонным к гипертрофии "теоретическим воображением" в образе, напоминающем мифическую Афродиту, изначально явившуюся на свет во всеоружии окончательной мудрости.