Читать «Гончарова Галина Дмитриевна. Клыкастые страсти» онлайн - страница 86

- Юлька, ты чего не прорезаешься!?

- А что - я тебе сильно нужна?

- Любопытно же. До чего вы с Мечиславом договорились?

- Ты наверняка все уже вытянула у Вадика и Вальки.

- Далеко не все.

- Ничего, тебе хватит.

- Юлька, зараза! Помру от любопытства - на твоей совести будет!

- Ничего, моя совесть это переживет. Сколько сейчас времени?

- Шесть вечера. Даже меньше.

- Вот. А в девять Валька пришлет за мной машину. Заезжай, посплетничаем по доро-ге.

- Какую машину и зачем?!

- Позвони ему и расспроси.

- Юлька, ты...

- Единственная и неповторимая. Очаровательная и неподражаемая. Шикарная и...

- Кудряшка, - рявкнула Надька в трубку и грохнула ей об рычаг.

Я рассмеялась.

На смех из комнаты вышел свежеприглашенный Сережа. И чего я его домой впусти-ла?

- А картинки хороши. Рисуешь?

- Малюю понемногу.

- А меня можешь нарисовать?

- Боюсь, что самомнение на листе бумаги не поместится.

- А ты рисуй только меня?

- Тогда рисовать будет нечего, - огрызнулась я. - Ладно, садись.

Сережка уселся на диван и застыл как статуя в позе Наполеона. Нос вверх, подбородок к небу, на морде - непреклонность. Я покачала головой.

- Не так. Расскажи что-нибудь.

- О чем?

- Да о чем хочешь! Хоть о разведении тараканов!

- А я думал, что художникам нужно неподвижное лицо?

- Я предпочитаю работать в другой манере.

Руки сами по себе черкали грифелем по белому листу.

- А что за манера?

- Не знаю, как ее называют официально, а я называю ее 'жизнь после смерти'.

- Так мрачно...

- Можешь посмеяться, если очень мрачно звучит.

- А ты специально училась рисовать?

- Нет. Так, самоучка.

- Самородок?

- Самовыродок.

Ну вот, почти закончила. Можно бы нарисовать получше, но - не хотелось. Не тот объ-ект, чтобы на него и время тратить.

- Зачем же так печально?

- А как с вами еще, если вы простых слов не понимаете?

Я провела пару штрихов, прищурилась, нарисовала пуговицу на рубашке и лихо черк-нула букву 'Д' в углу рисунка. Так, как отмечала все мои рисунки. Вне зависимости от самой себя. Просто - 'Д'. Даниэль забавлялся тем, что вплетал свою букву в узор на кар-тине. Вплетал так, что обнаружить ее можно было, только встав к рисунку под опреде-ленным углом. Я так пока не умела.

- Держи. Дарю.

Портрет получился неплохим. Да плохо я никогда и не рисовала. Но в очертаниях губ угадывалась самовлюбленность, а подбородок вышел немного вяловатым. А с силой воли в стране напряженка...

- А ты здорово рисуешь. Я сначала и не поверил, а оно вон как...

- Да, так.

- А почему - буква 'Д'?

- Потому что очень нужно.

- А если честно?

- Считай, что это мой творческий псевдоним.

- Ух ты! А как он звучит?

Я даже и не подумала скрывать.

- Даниэль.

- Это итальянское имя?

- Это имя вне национальности.

- Не понял?

- Оно и видно. Даниил, Дениел, Дан, Даниэль - это одно и то же имя на разных языках. Оно - интернационально.

- Юля - тоже интернационально. Джулия, Юлиана...

Я зло оскалилась.

- Даниэль больше подходит к моему таланту.

И такое вдруг накатило...

Стало ужасно больно. Воспоминания о Даниэле разбудили во мне старую злость - и старую тоску. Даниэля больше нет, а я зачем-то живу. Мечислав постоянно лезет и в ду-шу и в постель. И рано или поздно своего добьется. Не настолько уж я самоуверенна, чтобы надеяться его переиграть. Он старше, сильнее и хитрее меня. И умнее - тоже. Рано или поздно я сломаюсь. Я понимала, что сейчас сделаю то, что делать не надо. Чего по-том буду стыдиться сама. И лучше бы мне воздержаться, но - злость была сильнее.