Читать «Путь зла. Запад: матрица глобальной гегемонии» онлайн - страница 63

Таким образом, выстраивая изощренную логическую конструкцию из таких умозрительных понятий, как «естественное состояние», «общественный договор», «предписания разума», «естественные законы», «позитивные законы» и т.п., Т. Гоббс постепенно возвращается к основополагающему положению о насилии, причем насилии, ничем не ограниченном. Его последователи, которые заложили идеологические основы западной социально–политической организации, внесли в его концепцию определенные коррективы, но существенным образом ничего не изменили. За красивой риторикой о «свободе», «равенстве», «демократии» всегда стоял Левиафан в виде всеподавляющего (явно или скрыто) государства.

Само же «государство», по Гоббсу, интересно тем, что раскрывает глубинные, архетипические основы понимания его природы теми европейцами, которые заложили социально–политический фундамент современного Запада. По мнению данного британского идеолога, государство — это большой Левиафан (чудовище), искусственный, механический человек или земной «смертный Бог». Его душа — верховная власть; его суставы—судьи и чиновники, память — советники; разум и воля–искусственные цепи, прикрепленные одним концом к устам суверена, другим — к ушам подданных — законы; его нервы–награды и наказания; его сила — благосостояние граждан; его занятие — безопасность народа; его здоровье — гражданский мир; его болезнь — смута; его смерть — гражданская война. То есть государство рассматривается как некая тотальность, поглотившая общество, гигантский монстр, пожравший когда–то созданный Богом мир и людей, ставших ничтожными функциональными частичками его тела.

Однако свое главное развитие, через роялиста Т. Гоббса, идеи Г. Греция получили в рядах основной партии революции — индепсндентов^[52]. Ее ведущим идеологом выступал Джон Мильтон (1608—1674). По его мнению, государство было создано по велению Бога, но через «общественный договор», который, основываясь на «врожденной свободе человека», имеет право управлять собой и создавать ту форму правления, которая ему угодна. Для защиты общего блага народ назначает правителей, но ограничивает их деятельность законами. «Божественному происхождению власти короля» Мильтон противопоставил «божественное происхождение свободы народа», власть которого, по его мнению, первичнее.

Однако «свобода народа», за которую выступали индепенденты, покоилась на имущественном цензе (который был введен после 1649 г.). Если в идеологическом (теоретическом) плане свободными были все, то на практике лишь те, кто имел достаточных размеров капитал. Равенство «независимых» не выходило за жесткие рамки имущественного благосостояния. Об этом недвусмысленно заявил зять Кромвеля генерал–комиссар Генри Айртон (1611 — 1651) в дискуссии с левеллерами^[53]: «Все главное, о чем я говорю, сводится к необходимости считаться с собственностью. Ведь она является важнейшей основой всего королевства, и если вы (левеллеры. — Авт.) уничтожите ее, вы уничтожите все» [1, с. 174].