Читать «Жизнь на Самоа» онлайн - страница 157

Льюис спросил у Блэклока, что тот предпринял насчет посылки губернатора.

– О, я говорил об этом с королем.

– Как же зовут этого вождя, на которого можно положиться в таком деле?

– Понятия не имею, – ответил Блэклок и затем по собственному почину сообщил, что охотно вздернул бы Матаафу на кокосовую пальму, и, описав свой визит к поверженному неприятелю, рассказал об оскорблениях, которые нанес старику, когда тот поднялся на корабль.

Итак, мы имеем два образчика – «английской чести» и «американского рыцарства»; но американец, слава богу, всего только плут, уроженец английских колоний, да еще несущий на себе все признаки еврейского происхождения. Сьюэл был просто напыщенным мальчишкой, но он не совершил бы ничего подобного.

– Подумаешь, пожгли дома, – сказал Блэклок. – Разве это дома? Просто туземные хижины.

Я знаю, что такое «туземная хижина», потому что построила три таких, и почувствовала бы серьезный урон, если бы хоть одна из них сгорела. Все равно как если бы королева сказала о сожжении дома Блэклока: «Ведь это был не дворец, а всего-навсего деревянный дом, купленный с аукциона».

Любопытно видеть, как Фэнни в этот момент полна всяческих предубеждений; но во время описываемых событий она плохо владела собой. Насколько можно судить из всего слышанного и прочитанного, она была куда меньше подвержена предрассудкам, чем большинство современников. Льюис сам, как мы видели, мог проявлять столь проанглийские чувства, что производил впечатление антиамериканца. Впрочем, один корреспондент как-то спросил Льюиса, не антисемит ли он. Ответ был энергичным, обезоруживающим и, как следовало ожидать, отрицательным.

Фэнни. 20

Сегодня спозаранку Талоло и все остальные принялись за приготовление местных кушаний для пленников. В одиннадцать Ллойд и Пелема отправились в путь с грузом на четверых: плоды таро, испеченные в земляной печи, крупные и самого лучшего сорта, сотня полисами, молодые кокосовые орехи и бананы. Они до сих пор не вернулись.

Вчера в двенадцать ночи прибыл почтовый пароход. Мистер Харрис, который был на борту, сошел на берег и разбудил бедного Хаггарда, чтобы тот принял присланную Льюису сумку с дичью и сельдереем. Рисунки Бэллы отправлены. Пусть они порадуют сердца правительственных чиновников – всех этих трусов! Вчера Льюис получил записку от миссис Кьюсэк-Смит, где она сообщает, что внесла его имя в список лиц, жертвующих по пять долларов в пользу раненых.

Мне бы хотелось написать небольшой рассказ, чтобы иметь немного собственных денег.

Вернулся Ллойд. Он видел капитана, тот явно недоволен поведением Блэклока, допустившего сожжение домов. Ллойд повидал вождей на английском корабле; ему сказали, что посещать их, разумеется, разрешено. «Они ведь не преступники, а военнопленные». Говорят, что капитан вновь и вновь уверял Матаафу, и всегда в одинаковых выражениях, что, пока тот на борту корабля, жизнь его в безопасности. В конце концов Матаафа, кажется, понял, после чего все вожди повеселели и почувствовали себя свободнее. Издалека с немецкого корабля донесся громкий крик. Ллойд определил его как возгласы за кавой – нашей кавой. Капитан хочет послать какого-нибудь ответственного белого на Маноно и спросил, почему бы Ллойду не взяться за это, но Ллойд ответил, что сочувствует Матаафе. Затем Ллойд отправился на немецкий корабль, чтобы раздать провизию там, но ему вежливо сообщили, что беседовать с пленниками никому не разрешается.