Читать «Внуковскій лес» онлайн - страница 30

— Как ваши домочадцы? — спросил я, встретившись с ним в субботу в буфете.

— А что? — покосился на меня Эрик.

— Как они без вас?

— Нормально, — пожал Сафонов крутыми плечами. — Кот сам по себе живет. Мери следит за порядком в доме. А попугай на ней ездит.

Действительно, я не раз видел, как попугайчик, вцепившись коготками в шерсть собаки, сидел на загривке и долбил по нему, если Мери бежала не в ту сторону.

— Все как в жизни, — сказал я, наблюдая за неразлучной парочкой. — Интеллигенты никого ни в грош не ставят.

— У нас Том интеллигент, — возразил Эрик. — И даже не интеллигент — английский аристократ.

— Ладно, — согласился я, — аристократы тоже никого в упор не видят. Народ работает, а прихвостни ездят на чужом горбу.

Мери громко залаяла. От старости она почти облысела, и когти попугая, вероятно, причиняли ей боль.

Любимцем Эрика, конечно, был кот Том. Но это и немудрено, он был большой, важный, настоящий черно-белый английский лорд.

— Тим Тома не гоняет? — спросил я.

— Он его не замечает. В первый же день встретились на узкой дорожке и разобрались, кто есть кто.

— Вы это видели?

— Нет, но у Тима до сих пор морда расцарапана. В сторону Тома даже не смотрит.

Заорал попугай. Мери все же удалось стряхнуть его с себя, и попугай с воплями бегал за ней, стараясь вскарабкаться на спину.

— Хорошо, у них еда разная, — сказал Эрик. — Была бы одинаковая, Мери давно бы с голоду умерла. Уже и так плохо видит.

— У моего Троши тоже отвратительный характер.

Я подставил попугаю палец. Тот впился в него, стараясь прокусить до крови.

— Наглец, — вздохнул Эрик. — Не был бы членом семьи, Том с радостью его бы сожрал.

На чердаке деревянного дома для писателей, желающих поработать в уединении, сделали кабинеты. С моей точки зрения, они были больше похожи на клетки. Из нашего коттеджа кабинет себе взяли Файзилов и Иванченко, но работал в нем один Файзилов. У меня вообще было подозрение, что он единственный писатель во Внукове, кто здесь пишет.

Я тоже пытался писать, но для меня в нашем Доме было слишком много отвлекающих моментов. Зимой ходил на лыжах и сумерничал с Эриком. Летом собирал грибы и ягоды, рыбачил и рвал на лугу ромашки. Мне нравился их горьковатый запах. В мае на пригорке, на котором когда-то стоял особняк Абрикосова, было полно сирени разных оттенков. На нашей территории отчего-то больше было персидской сирени, которая зацветала в июне.

— На самом деле она не персидская, а венгерская, — сказала мне Алена.

— Это ведь не одно и то же, — заперечил я. — Где Персия, а где мадьяры.

— Венгерская, — уперлась жена.

Она вообще любила спорить по пустякам. Но я к этому относился снисходительно. Хочет венгерскую, пусть будет венгерская. Тем более она отличалась от обычной сирени и цветом, и запахом.

Лично мне больше нравилось слово "персидская". Сразу представлялся жгучий взгляд черных очей, сопровождаемый стыдливым румянцем на матовых ланитах. Одним словом, "Гюльчатай, открой личико". Ну и стихи про Шаганэ все знали.