Читать «Голосуйте за Берюрье!» онлайн - страница 61
Сан-Антонио
Я предпринимаю усилия, достойные похвалы, чтобы восстановить ритм моего дыхания.
— Скажите, прекраснейшая Наташа, очарование глаз, восторг сердца, вы, которая посрамляет розы и заставляет бледнеть утро, вы когда-нибудь читаете газеты?
— Конечно, — говорит она. — Я читаю “Ар”, “Кандид” и “Минют”.
— Я хочу сказать, ежедневные газеты!
— Нет, — возмущается моя прекрасная блондинка. — Конечно же, нет. Я ненавижу эту скандальную прессу, которая причиняет нам столько зла.
— А телефонный разговор, о котором вы говорите, — это было утром на прошлой неделе? Точнее, во вторник?
Она широко открывает глаза и рот. Ее грудь высоко поднимается.
Брови удивленно изгибаются.
— Да, откуда вы это знаете?..
— Я забыл вам сказать, что я обладаю даром ясновидения.
— До такой степени? Это потрясающе!
Она опрокидывается на лужайку и смотрит в голубое небо, в котором застыли легкие облака.
— В самом деле, именно во вторник на прошлой неделе. Вы фантастический человек, — невнятно говорит она, проводя своим шаловливым языком по пухлым губкам.
Я награждаю ее страстным поцелуем.
Когорта наблюдателей испускает вздох и придвигается к нам еще ближе.
— У меня есть лишь один недостаток, — говорю я. — Я являюсь руководителем партячейки своего квартала.
Она фыркает, встает, дает мне пощечину и убегает. Я ее не останавливаю. Мне больше нечего ей сказать, и я знаю, где ее можно найти. Расстроенные садисты рассеиваются по лесу.
Глава 16
Я направляюсь в свою конуру. Каждый раз, когда мне приходится провести недели две вдали от нее, по возвращении меня всегда удивляет ее странный запах. Это запах администрации. Старая мебель, старая драпировка, старые бумаги. У старых бумаг, заметьте, запах не одинаков. Он зависит не столько от качества бумаги, сколько от текста, который на ней напечатан.
При одном и том же качестве бумаги пачка уведомлений имеет другой запах, нежели пачка ордеров. Попробуй пойми почему! Архивная регистрационная книга пахнет иначе, чем регистрационная книга бакалейщика.
Я рассыпаю приветы и шутки. Затем поднимаюсь в отдел уголовной картотеки. Сотрудник отдела говорит мне, что он как раз получил через курьера фото одного типа, некоего Матье Матье. Я беру снимок. На нем изображена группа рыбаков, снятых с гирляндой форели. На заднем плане виднеется невзрачное лицо. Кто-то из Белькомбежской полиции обвел его жирным кружком.
— Можно увеличить эту рожу, — говорю я. — Надо бы отнести фото в лабораторию.
Но папаша Катаплазм, король уголовной картотеки, встряхивает своим яйцеобразным черепом, который похож на суппозиторий, смонтированный на подшипниках.
— Не стоит, обойдемся лупой.
Он берет вышеозначенный оптический прибор и углубляется в изучение снимка. У этого человека, поверьте мне (а если не верите, пусть вам выкрасят щеки ртутно-хромовой краской), так вот, у этого человека, повторяю я, поскольку у вас совсем нет памяти, мозг, способный посрамить ЭВМ фирмы И.Б.М.
— Я узнаю этого господина, — неспешно произносит он из-под своих усов старой крысы.
— Не может быть. Вы знаете Матье Матье?
— Это не его фамилия. Имя, да.., действительно Матье. Вспомнил!