Читать «Раиса, Памяти Раисы Максимовной Горбачевой» онлайн - страница 18

- А на правительственную, "царскую" ложу поглядывали?

- Да нет, пожалуй. Как-то не интересовала... Что касается правительственной ложи, то могу рассказать Вам о другом эпизоде, правда, из сегодняшней жизни. Помните, не так давно приезжал в Москву изумительный тенор - Лучано Паваротти?

- Да.

- Мы с Михаилом Сергеевичем слушали его в Большом театре. Одна ария, другая. Буря восторгов. Я наклоняюсь к Михаилу Сергеевичу: "Неужели "Аве Мария" не споет?" "Подожди, - говорит. - Наберись терпения: наверняка исполнит". А он поет все новые и новые вещи, но - не "Аве...". Опять наклоняюсь: "Неужели?.." "Слушай, - улыбается Михаил Сергеевич, - даже если вдруг и не исполнит, то так уж и быть, - я тебе спою здесь "Аве Мария". И добавляет: "Правда, боюсь, что это будет последнее мое публичное выступление..." Представляете? - "Аве Мария" из правительственной ложи...

- Не представляю... Ну и спел?

- Кто?

- Если бы спел Президент, то об этом бы уже не только Москва - об этом бы уже весь мир знал.

- "Аве Мария" Шуберта в исполнении Паваротти у меня в записи, на пластинке "Pavarotti's Greatest Hits".

Но вернемся, однако, в студенческие годы. Мы были "трудящимися" студентами. Подрабатывали где и как могли. Разгрузка вагонов с овощами и углем в Химкинском речном порту, на московских станциях была обычным делом наших ребят...

Нашими наставниками, преподавателями были ведущие ученые. Существовала и такая традиция... С лекциями приглашали выступать крупнейших ученых страны. Авторов известных книг, учебников. Например, логику нам читал Асмус - автор учебников по логике и истории философии. Психологию читали Рубинштейн, Леонтьев, Лурье. Философские дисциплины вели Ойзерман, Нарский и другие. Мы были погружены в сам процесс познания, и он нас увлекал...

Наши программы предусматривали изучение очень широкого круга дисциплин, предметов, специальной и общественной литературы. Сам объем изучаемых дисциплин, литературы был чрезвычайно велик. Библиотека и читальный зал - мы часами просиживали в них...

"Поиск истины" продолжался и на семинарах, лекциях и даже на собраниях. Помню, с каким ликованием на факультетском комсомольском собрании "открыли" закон отрицания отрицания, гегелевский закон диалектики, "не признанный" в работах Сталина. Студенческие собрания того времени! - они уже сами по себе были предтечами "оттепели". Скорлупа косности, молчания и тотального страха стала давать трещину - во всяком случае, в студенческих аудиториях. Афоризм Рене Декарта "Я мыслю - следовательно, я существую" был нашим лозунгом.

Мы не обсуждали тогда проблем студенческого самоуправления. Но вопросы расселения в общежитии, поддержания порядка, организации досуга решались при самом активном участии самих студентов. Помню, как активно отстаивали права студенческой семьи! На университетской комсомольской конференции в сатирической газете был изображен ректор, наступивший сапогом на брачное свидетельство - ни больше ни меньше! Молодым людям некуда было приткнуться, а некоторые студенческие или аспирантские семьи уже имели детей. Нужен был свой угол. Извечная проблема. И сейчас она стоит. Но тогда была особенно острой.