Читать «Атта Тролль» онлайн - страница 20
Генрих Гейне
В нимбе славы непомерной
И пойдет шагать хореем
По стихам четырехстопным.
И потом ему поставят
Гордый памятник в Валгалле,
И на памятнике будет
Надпись в лапидарном стиле:
"Тролль. Медведь тенденциозный,
Пылок, нравственен и смирен,-
Развращенный духом века,
Был пещерным санкюлотом.
Плохо танцевал, но доблесть
Гордо нес в груди косматой.
Иногда зело вонял он,-
Не талант, зато характер".
ГЛАВА XXV
Тридцать три седых старухи
В ярко-красных капюшонах,
В праздничном уборе басков,
У околицы стояли.
И одна, как встарь Дебора,
Била в бубен и плясала,
Славя песнею и пляской
Победителя Ласкаро.
Четверо мужчин с триумфом
Мертвого несли медведя:
Он сидел в широком кресле,
Как ревматик на курорте.
За покойным, как родные,
Шли Урака и Ласкаро.
Ведьма, явно чуть конфузясь,
Отвечала на поклоны.
А когда кортеж достигнул
Ратуши, с надгробной речью
Выступил помощник мэра
И сказал об очень многом:
Например, о росте флота,
О проблеме свекловицы,
О печати и о гидре
Нетерпимости партийной.
Описав весьма подробно
Ряд заслуг Луи-Фклиппа,
Обратился он к медведю
И к бесстрашному Ласкаро.
"Ты, Ласкаро,--так воскликнул
Наш оратор, отирая
Пот со лба трехцветным шарфом,
Ты, Ласкаро, ты, Ласкаро,
Ты, сразивший Атта Тролля,
Бич испанцев и французов,
Ты -- герой обеих наций,
Пиренейский Лафайет!"
Получив официально
Аттестацию героя,
В тихой радости Ласкаро
Покраснел и улыбнулся.
И потом весьма бессвязно,
Как-то странно заикаясь,
Пробурчал он благодарность
За оказанную честь.
С тайным страхом все глядели
На неслыханное диво,
И в смятенье бормотали
Изумленные старухи:
"Как, Ласкаро улыбнулся!
Как, Ласкаро покраснел!
Как, заговорил Ласкаро,
Этот мертвый сын колдуньи!"
А медведя ободрали,
С молотка пустили шкуру;
За нее скорняк какой-то
Отсчитал пять сотен франков,
Превосходно обработал,
Красным бархатом подбил
И немедленно кому-то
Продал за двойную цену.
И затем, Джульеттой куплен
Из четвертых рук в Париже,
Пред ее постелью в спальне
Лег медвежий мех ковром.
Часто голыми ногами
Я в ночи стоял на бренной
Оболочке Атта Тролля,
На его земной одежде.
И, глубокой грусти полный,
Строки Шиллера читал я:
"Чтобы стать бессмертным в песне,
Надо в жизни умереть".
ГЛАВА XXVI
Ну, а Мумма? Ах, ведь Мумма -
Женщина. И вероломство
Имя ей. Ах, женский пол,
Как фарфор китайский, ломок!
Разлученная судьбою
С благородным, славным мужем,
Не погибла от печали,
Не сошла с ума от горя,-
Нет, напротив, продолжала
Жить в веселье, в вечных танцах
И в погоне за успехом
Перед публикой ломаться.
Наконец в Париже Мумма
Обрела в Jardin des plantes
Положение, и место,
И пожизненную ренту.
И когда в воскресный полдень
Я пошел туда с Джульеттой
Показать ей все причуды
Чуждой фауны и флоры:
Дромадера и жирафа,
Баобаб и кедр ливанский,
Золотых фазанов, зебру;
И когда, болтая нежно,
Мы остановились с нею
Пред обширным рвом -- сезонной
Резиденцией медведей, -
Боже, что мы увидали!
Исполин медведь, отшельник
Из Сибири, белоснежный,
Там с медведицею черной
Предавался пылким играм.
То была -- о, небо! -- Мумма,
Да, супруга Атта Тролля.
Я узнал ее по блеску
Влажных и влюбленных глаз.
Ах, она, красотка Мумма,
Юга черное созданье,