Читать «Палачи и жертвы» онлайн - страница 119

Считаю своим долгом отметить, что вновь открывшиеся обстоятельства лишь дополнительно высветили ошибки и натяжки в приговоре по делу Берии и других, в то время как наиболее серьезные из них были очевидны и прежде. Чем же объяснить, что крупнейшие наши юристы–практики под руководством Р. А. Руденко предъявили обвинение, не подкрепленное надлежащими доказательствами?

Ответ лежит на поверхности — еще до начала предварительного следствия были обнародованы постановление июльского (1953) Пленума ЦК КПСС и Указ Президиума Верховного Совета СССР, в которых содержалась не только политическая, но и правовая оценка содеянного Берией. Иными словами, партийное и государственное руководство сознательно предопределило приговор по делу Берии, не считаясь с исключительной в этой сфере прерогативой суда, казалось бы, гарантированной статьями 102 и 112 действовавшей Конституции СССР. В прокрустовом ложе казарменного социализма юристам в таких случаях оставалось облечь решение высших органов власти в благопристойную упаковку акта правосудия. Впрочем, в духе таких отношений с властью воспитывала юридические кадры почти вся правовая наука, рождавшая когорты обладателей ученых степеней за наукообразное обоснование любых поступков политических лидеров.

БРЕМЯ СТРАСТЕЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ

Больше всего на нашей грешной земле Берия любил власть и женщин. Что у него стояло на первом месте, а что на втором, я, ей–богу, затрудняюсь сказать. Судя по всему, обе пламенные страсти Лаврентия Павловича сосуществовали на равных правах.

Возникает вопрос — было ли у него время думать о женщинах? Насколько я понял, Берия думал о них всегда и везде, даже на заседаниях Политбюро ЦК КПСС. Иначе как объяснить тот факт, что в перерывах он выходил из кабинета Сталина и по телефону Поскребышева заказывал женщину с доставкой на дом. Так бывало не раз и не два, поэтому уместно говорить не об исключении из правила, а о самом правиле.

Не знаю, кто как, а я не очень–то доверяю свидетельским показаниям в отношении лиц, до ареста занимавших главенствующее положение, а после ареста, еще до следствия и суда, громогласно объявленных врагами народа. Когда вся мощь государственной машины направлена против низложенного мастера–механика, еще вчера эту машину смазывавшего и лелеявшего, подмастерья, словно по команде, бросаются врассыпную — это закон. Вообще говоря, лакейская преданность, базирующаяся на страхе и на лжи, в критические моменты по–другому и не проявляется. И, согласитесь, было бы странно, если бериевские вассалы в ходе следствия не возводили бы поклепов на бывшего сеньора. Но их показания в той части, которая касалась интимной жизни Берии, не содержат заметных преувеличений и, в сущности, не противоречат показаниям самого Лаврентия Павловича, отраженным в цитируемом протоколе допроса: