Читать «Вейская империя (Том 1-5)» онлайн - страница 26

Это утро было то самое утро, когда весна, в облике оленя, гуляет среди почек и ростков. Марбод Кукушонок, Лух Медведь и еще некоторые отправились на соколиную охоту встречать весну. По дороге всадникам встретилась кучка крестьян: те замахали шапками и попадали на колени перед Кукушонком, называя его Ятуном, но на своем языке.

Лух Медведь обратил на это внимание благородных господ. Кукушонок побледнел, но промолчал. Лух Медведь был первым силачом округи и женихом дочери хозяина, прекрасной Идрис. Накануне он опять проиграл Марбоду игру в кольцо, и невеста на его глазах распорола шелковый копейный значок, который вышивала два месяца.

Съехались к старому городу, где в дуплах развалин много было птиц. Весеннее солнце, лед на лужицах, боевые веера, крики дам, льдинки на земле, как пластины панцирей, и панцири поверх кафтанов, как драконья чешуя. Пух перепелов летел как перья Великого Вея, заклеванного противником, — скоро прорастет просом.

Всех удачливей были две птицы: сизый, с темными усами по бокам сапсан, принадлежащий Луху Медведю, и великолепный белый кречет Марбода Кукушонка. Марбод получил от герцога трех птиц. Одного оставил себе, другого отдал за убийство Ферла Зимородка, а третий сдох месяц назад, и Марбод тогда два дня пролежал, накрывшись с головой одеялом.

Боевой друг Марбода, Белый Эльсил, высмотрел на тропке следы лошади, и сказал:

— Никак это отпечатки Жемчужной Пяди, той, которую ты, Марбод, подарил чужеземцу. Сдается мне, что он поперся в стеклянную гору, и как бы он не сломал свою шею.

Марбод возразил, что этот человек колдун, и шею ему сломать трудно.

— Я же не говорю, что он сломает шею в горе, — отвечал Эльсил, — а я говорю, что он свалится с лошади, потому что на лошади он ездит хуже хомяка.

— Да, — сказала задумчиво прекрасная Идрис, гладя сизого ястреба-перепелятника, — живой человек в стеклянный дворец не полезет. Мой дед полез, но сошел с ума.

— Рассказывают, Марбод Кречет в Золотую Гору лазил.

Лух Медведь сказал преувеличенно громко:

— Так то рассказывают.

Через некоторое время Кукушонок незаметно исчез.

— Сдается мне, — сказал один из людей Луха хозяину, — что Кукушонок принял близко к сердцу ваши слова.

Лух подумал: «Не мне жалеть, если он пропадет в стеклянной горе, да и басни все это, нету тут никакой дырки на небо».

Охотники, однако, поскакали к старой катальпе.

Ванвейлен закрепил веревку за ствол ближайшего эвкалипта, осторожно съехал в дыру и посветил фонариком. Как он и предполагал, взрыв пробил каменный свод пещеры, — далеко вниз уходила черная лестница, засыпанная грудами сверкающих кристаллов.

Вдруг веревка закачалась и отошла от стены.

— В стеклянный дворец хотите?

Ванвейлен ошеломленно поднял голову.

Наверху стоял Марбод Кукушонок и правой рукой держал веревку, на которой качался Ванвейлен. За спиной колчан, в колчане стрелы с белой соколиной опушкой торчком над головой, и посреди стрел — живой кречет. Птица топорщила крылья, гулькала. Ванвейлену не очень-то понравилось висеть на веревке в руках Киссура.