Читать «САЛЬВАДОР ДАЛИ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ Я СТАЛА ЕГО МОДЕЛЬЮ» онлайн - страница 11

При расставании Лимонов пообещал, что напишет ужасную книгу, и потом страшно боялся, что я не дам разрешения на ее издание. Но, как ни странно, книга мне понравилась. В ответ я написала свой роман «Это я – Елена, или интервью сама с собой».

Кстати, говорят, Щапов умер от второго инфаркта после того, как прочитал книгу «Это я – Эдичка». Я казалась ему настолько чистой девочкой, что он, не ожидая таких откровений, умер, возможно, от потрясения…

– В то время в Нью-Йорке собралась довольно большая компания артистической эмигрантской богемы. Вас приняли в нее?

– Конечно. В Нью-Йорке жизнь кипела: без конца проходили выставки, литературные вечера, домашние посиделки. Шемякин издавал в Америке альманах «Аполлон», где печатались и я, и Лимонов. Работа модели приносила мне неплохие деньги, но я все же считала себя писательницей. Именно тогда Миша придумал провести съемку с огромными бараньими тушами у него в мастерской. Меня с головы до ног вымазали оливковым маслом. Потом ЗГИ фотографии Шемякин опубликовал, не спросив у меня разрешения. Причем ту, где я держу его голую дочь, как собачку, на цепи, он изъял.

Довольно часто в Штаты приезжали друзья и знакомые из Союза. Как-то в Нью-Йорк прилетел Евтушенко. В то время он был необычайно популярен, и его пригласили читать стихи в американских университетах. Однажды вечером мы с Шемякиным отправились на встречу со знаменитым соотечественником, прихватив с собой из бара… трансвестита. (Шемякин не пожалел для такого случая 150 долларов!) Евтух сразу же положил глаз на «девочку», которая по предварительной с нами договоренности усиленно строила ему глазки. Весь вечер Женя почему-то спрашивал у меня: «Интересно, а есть ли у нее дети?», а потом, распалившись, поволок отнюдь не сопротивлявшуюся «даму» в спальню. Шемякин, испугавшись за свою репутацию, поспешил открыть бедному Евтушенко горькую правду. Тот был в шоке. Для советского человека это было сродни грому среди ясного неба: принять переодетого мужика за обольстительную бабу! Позор!

– Интересно, а откуда на лице у Шемякина такие странные шрамы?

– Мне тоже было страшно любопытно это узнать. Этот вопрос я задавала Мише дважды, он отвечал на него по-разному. Вначале небрежно махнул рукой: «Как-то я работал на литейном заводе, и на меня вылилась смола», в другой раз, видимо забыв о первой версии, ответил так: «Да ты знаешь, в Сибири в тайге медведь задрал». Я бы не удивилась, если бы в третий раз услышала о бандитской пуле. Миша вообще слыл большим мазохистом и любил сам себе наносить раны. Скорее всего эти шрамы на лице – дело его собственных рук. Однажды на наших глазах в одном из баров он неожиданно вонзил нож в свою лежащую на скатерти руку с такой силой, что лезвие пробило насквозь и руку, и столешницу.