Читать «Просека» онлайн - страница 51

— Печенег, — тихо проговорила она, — а я-то на вас надеялась!

Веру Владиславовну я любил, очень уважал. Её все любили и уважали. Я готов был выслушать её, но девушки смотрели на меня во все глаза. На меня смотрела, расширив свои прелестные голубые глаза, Неля Сухорукова. Смотрела с восхищением — так я подумал тогда и сказал:

— Каждый человек, Вера Владиславовна, имеет право на своё мнение. Да. Я и на районной конференции то же скажу. А кто не согласен, пусть выступит против! — Я бросил сумку на парту, выбежал в коридор.

Там меня остановил директор школы.

— Картавин, — сказал он, — зайди ко мне в кабинет.

В кабинете он сел за стол, я стоял у двери.

— Ты с кем готовился к докладу?

— Ни с кем.

Уже такой ответ на мгновение перекосил лицо директора.

— Но Вера Владиславовна тебе помогала?

— Нет. — И грудь моя выпятилась больше: раз уж он задал такой вопрос, значит, толковал я на конференции умно!

— Почему? Ты обращался к ней за помощью?

— Нет.

— Да почему же?!

— Просто так.

И он взвился:

— Как это просто так? Да ты знаешь, что это за книга? А ты выступаешь перед коллективом со своим дурацким критиканством!

Я стал возражать, он закричал, затопал. На шум явились учителя. Прозвенел звонок, меня выпроводили за дверь.

После уроков я поспешил в городскую библиотеку, которой заведовала приветливая женщина, жившая через три дома от нас. Она была дружна с мамой. И я мог свободно ходить между полками с книгами. Я решил начать с крайней от глухой стены полки: надо читать все книги подряд, не пропускать ни одной. Потому что как раз в какой-нибудь пропущенной, пусть самой неказистой с виду, может таиться что-то важное. Но незаметное, пока никому не известное.

Печатному слову верил я без тени сомнения. В каждой фразе, самой нелепой, потому и малопонятной, таился особый смысл. До него надо докопаться. Читал я днём, вечером, ночью. На уроках. Турником, гирями я нагнал себе страшные мускулы. Очень гордился ими. Но несмотря на здоровье, железные бугры мускулов, голова, помню, стала вдруг побаливать. Кружилась ни с того ни с сего; несколько раз шла кровь из носу. Прежде учебный материал давался легко, а тут читаешь, читаешь — никак не запомнить!

Я успокаивал себя: мол, программа усложнилась, потому материал даётся трудней: Надо закаляться, развивать мозг. И читал до отупения. Экзамены на аттестат зрелости остановили книжный запой.

В зале тихо, но сна нет. Я представил, что делают сейчас дома. Отец просматривает бумаги, стучит костяшками счетов. Мама шьёт или штопает. Или гладит бельё. И вдруг вхожу я с чемоданом в руке, с виноватой улыбкой на лице. Все уставились на меня: что случилось? Не поступил в институт?

«Плевать мне на конкурсы!» — думаю я. Ловлю себя на том, что заговорил вслух. Сажусь. В голове застучали молоточки. Вот теперь заболела шишка. Хорошо, она под волосами и на лице нет ссадин.

Закрываю глаза. Вижу весь Петровск, древний городишко. Когда-то на его месте было поселение служилых людей, оберегавших Русь от набегов кочевников из степи. Сейчас степь уже выгорела. От неё, ежели сегодня дует южный ветер, тянет сухим, тёплым воздухом, как из остывающей печи. В такие вечера старики и старушки приходят к реке, плескаются в потёмках на мели. Вдруг увидел я себя и Нелю Сухорукову: после выпускного вечера возвращаемся от леса к городу. Скоро рассвет. Задерживаемся на деревянном мосту, под ним хлюпает вода под вёслами рыбака Тихона, старичка пьяницы, живущего в домике возле бойни. По ночам он ловит налимов, сомов. Сплавляет их домохозяйкам, тайком от милиции, — прогонят стадо через мост к лесу, Тихон понесёт рыбу на выгон, где женщины, проводив коров, будут ждать его у заросших бурьяном окопов.