Читать «Кармен жива» онлайн - страница 9

Пошла, пошла! Мастер пластики! Индия, Афганистан, Непал, Кувейт и Берег Слоновой Кости плачут! Страшила! Бездарь! Посредственность! Серость! Неумёха!

Ходит. Курит.

ИРИНА. Ты микрофон не выключила!

ЭЛЬВИРА. Выключила!

Ищет кнопку на микрофоне, нажимает её несколько раз.

(Распевается). «На мою на могилку, знать, никто не придёт! На моей на могилке соловей не споёт!»

ИРИНА. Надо петь: «Только раннею весною соловей пропоёт».

ЭЛЬВИРА. Да откуда тебе знать? Главное другое: «У других на могилках всё цветы да венки! У меня, у сиротинки, обгорелые пеньки!» Я знаю это! Я это пела в Германии!

ИРИНА. В кабаке.

ЭЛЬВИРА. Да хоть бы и так. И что? Это был один из лучших баров Германии!

ИРИНА. Ага. В подвале. Да принесём мы тебе венок, ладно.

ЭЛЬВИРА. Не принесёте!

ИРИНА. Знаешь, я ведь тоже в баре работала. При гостинице. (Смеётся). Года три работала. Знаешь, как это бывает, в гостинице? Шесть этажей — твои. Ты везде своя. Надо только текст выучить, он постоянный и безотказный. Вот такой: «Алё, это вам девушка звонит, не хотите развлечься, приятно провести время?» Весело было. Только работы много. Чё говорить — работать приходилось очень много, Эля, да. Слушай, эти мужики в командировки поедут, и все ну такие ненасытные и их так много, кто хочет… Понимаешь? Ну как будто им дома бабы не дают. Понимаешь?

ЭЛЬВИРА (потрясённо). Ты что несёшь?!

ИРИНА. А я тебе не рассказывала? Да ну. Плевать, было и сплыло. Но вообще, Элька, они ведь, мужики, очень быстро теряют форму. Бабы как-то подольше чуть. Вот он уже, к примеру, да? Уже подурнел как, ты глянь, за этот год, как с нами работает. А ведь ему двадцать пять только. Мгновение, распустился бутончик и вянет. Почему так — не понимаю. Может, они косметикой не пользуются и потому сразу видно, что они стареть начинают. Как-то у баб это поподольше. Ну, цветение какое-то. (Пауза). Какое-то у меня настроение хорошее стало! (Поёт, смеётся). «У меня нет фигуры, у меня нет лица! Меня мамка родила без посредства отца!» (Хохочет). Знаешь, я люблю «быков». Понимаешь? Ну, ворюг, зэков, мафиози. Я не люблю ментов. Прям торчу от «быков», как на улице вижу: затылки бритые, шеи с золотыми цепями толстые, ух!

ЭЛЬВИРА. Ты уже, что ли?

ИРИНА. Отвали. (Смеётся). Потом тебе что-то про твоего про Витторио расскажу — откинешься.

ЭЛЬВИРА. Говори сейчас!

ИРИНА. Нет, потом, надо чтоб была интрига, а то чё так-то? (Хохочет).

ЭЛЬВИРА. Ты чего разбазарилась? Ты уже приложилась? Когда успела?

ИРИНА. Да ладно, Элька. Я ж тебя люблю, тихо. Раз столик не готов для нам… Тьфу, для нас… У меня жизнь кончилась, я на неё махнула рукой. Знаешь, я выпью и мне так хорошо, мне тогда — всё плевать, в голове мысли никакие не вертятся, всё пучком… А на неё внимания не обращай вообще — ведь баба думает передком, Элечка…

ЭЛЬВИРА. Ну как можно в такой обстановке работать? Никак. Ира?! Ирочка?!