Читать «Щепки плахи, осколки секиры» онлайн - страница 130

Женщины сразу замахали руками, заквохтали как наседки, увидевшие ястреба, еще раз доказывая свое генетическое родство с птицей курицей, зато мужчины призадумались.

— Ездок вы, конечно, отменный, никто не спорит, — сказал Смыков, поглядывая то на Цыпфа, то на Зяблика. — Да уж больно лихой… Скорость, наверное, постоянно превышаете, дорожные знаки игнорируете.

— Какие сейчас знаки, побойтесь Бога! А приличную скорость моя колымага только с горы развивает. Так что за жизнь и здоровье можете не беспокоиться. Буду беречь вас, как куриное яичко. — Жердев, очевидно, припомнил свой давний челночный промысел.

— Только пообещайте, что в дороге спиртное употреблять не станете, — заявила вдруг Верка.

— Вы, дамочка, говорите, да не заговаривайтесь! — обиделся Жердев. — У меня тридцать лет безаварийного стажа! Грамоту от Верховного Совета имел и двенадцать благодарностей от министерства. Во всем районе трезвее меня шофера не было.

— Лично я согласен, — сдался Зяблик. — Проверим, что у тебя лучше получается: машину водить или петуха готовить.

Через полчаса самоходное устройство Жердева, представлявшее собой уродливый гибрид пропашного трактора, мотоцикла и нескольких автомобилей разного класса, сопровождаемое почетным эскортом разъяренных псов, уже катило по узким деревенским улочкам. Хозяйки, выглядывавшие из-за заборов, истово крестились, и по губам их можно было прочесть: «Чур меня, чур меня!»

Машина, которую Жердев ласково называл «колымагой», являла собой доведенный почти до совершенства (или до абсурда) образец технического прагматизма. Все, что непосредственно не касалось вращения колес, маневрирования и торможения, было безжалостно отринуто, в том числе и такие привычные элементы автомобильной конструкции, как рессоры, кабина и кузов.

Сам Жердев восседал на мешке с соломой, а пассажиры вынуждены были цепляться за всякие выступающие детали рамы. Перед тем как тронуться, их предупредили о недопущении резких движений, которые могли нарушить центровку всего устройства.

По ровной дороге колымага делала не больше тридцати-сорока километров в час, но страха на седоков и зрителей наводила не меньше, чем гоночная машина, на предельной скорости несущаяся к финишу. А что касается шума и дыма, производимого колымагой, то здесь она могла переплюнуть даже знаменитый паровоз Стефенсона, в свое время ставший причиной умопомешательства многих достойных британских граждан.

На первом же спуске Жердев извлек из-под своего мешка бутылку с какой-то мутной жидкостью. Предваряя Веркино возмущение, он с самым серьезным видом объяснил:

— Проклятый гастрит замучил. Вот и приходится пить специальный настой, снижающий кислотность.

После нескольких добрых глотков бутылка наполовину опустела, зато скорость колымаги возросла почти вдвое. Зяблик, до того взиравший на Жердева с черной завистью, не выдержал и вцепился в недопитую бутылку.

— У меня тоже кислотность! — прошипел он, словно голодный кот. — Одна изжога от твоего петуха.