Читать «Мишка Forever» онлайн - страница 88
Илья Игнатьев
Мы с Мишей молчим. Да... Ладно, бери свои сигареты, и мотай отсюда...
- Межов? - глупо спрашиваю я.
- Да. Ничего, что я взял посмотреть, вы не заругаетесь?
- Ну а чего мне ругать тебя, Миша? Смотри... Нравится?
- Очень! Вот, - "Серый Бумер". Здорово. А это я не понял, - "Пасифая".
- Ну, это была... - я чуть смущаюсь. - Как тебе, понимаешь, сказать? Это мамаша Минотавра. Лабиринт, Тезей, Ариадна... Слыхал?
- Что-то слыхал, кажется, - спокойно отзывается Миша. - Илья Павлович, а спросить можно?
- Валяй.
- Неужто всё это настоящее? - Миша обводит рукой кругом себя и торопится объяснить: - Я имею в виду, - неужто этим оружием взаправду бились? И убивали, да? И тот нож каменный, чёрный, который Вадимка показывал, - неужто им индейцы людей в жертву приносили?
Я лишь киваю головой, и чуть подумав, присаживаюсь рядышком с Мишей на диван.
- Вау! По груди, - и сердце наружу вырвать! - Миша ёжится под теплым верблюжьим одеялом.
- Ножик гадостный, чего уж тут говорить. Он мне в куче достался, - ты не думай, Миша, я такие вещи не люблю. Если бы не Вадька, я бы от него давно уже избавился, но ведь крику будет, - не оберёшься. А про другие вещи ты хорошо сказал, - бились. Правильно, точно и хорошо. Бой, - это почти всегда честно. А если не честно, - тогда и не бой, а измена. И выбор. Всегда в бою выбор, и восторг ещё...
Миша, распахнув свои серые глазищи, не мигая, смотрит на меня, и к моему плечу привалился, сам, похоже, не заметил...
- А это? - он кивает на Межовский альбом.
- Ну, что ты! Это чистое искусство, красота в степени. Можно, конечно, запросто даже можно кого-нибудь и этим убить, но тогда это будет преступление. И тоже в степени, - это как если бы статую Аполлона на кого-нибудь сбросить. Понимаешь?
- Да. Очень понимаю. Но ведь и эти мечи тоже красивые, - Миша задумчиво смотрит на катанакаке с клинками.
- Красивые? Больше чем красивые, - совершенные. И акула совершена и прекрасна, и волна цунами, и ещё много всего. Реактивный истребитель, ты и сам лучше меня знаешь. У всего своя цель, назначение, а красота всегда сверху, вне предмета, и плевать ей, чем именно она притягательна для нас. Сложно это всё, наверное, да, Миш?
- Наверное... А может и не сложно. Просто надо думать. Всегда надо думать...
Я с некоторым удивлением смотрю на шёлковую русую прядь у Миши над тонкой бровью. И нежность, - знакомая, незабытая, незабываемая...
- Вот я и думаю, - чего же это я тебе спать не даю? Пойду, - покурю и баиньки...
- Да? Так это, наверное, я вам спать не даю? Да вы здесь и курите, я ничего, у меня мама тоже курит.
- Плохо, - вздыхаю я, и с неохотой встаю с дивана. - Здесь, говоришь? Ну, если разрешаешь... А ты сам-то не куришь? А что, тебе четырнадцать, многие, понимаешь... Вадька мой, гадость мелкая, и тот, спёр у меня как-то сигару... Я его чуть не прибил, хотя куда мне...
Миша тихонько смеётся, закрывает книгу, встаёт с дивана, и подходит к моему письменному столу. В узких трусиках лишь...
- Честно? Вам сажу, Илья Палыч. Немного, с пацанами.