Читать «Всеобъемлюще» онлайн - страница 4

ВЕРА ИВАНОВНА. Мы – подневольные. Может, мне повезло больше.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Не вопрос. В слове «повезло» корень – «зло». Надо посмотреть правде в глаза: что ты всю жизнь была негодной артисткой и играла всякую дрянь, точно так же, как и я была такой же дрянью и мы были всегда с тобой лишним довеском, с которым не связывались, потому что – чего с чхинчхапуры возьмешь.

ВЕРА ИВАНОВНА. Неправда. Мы с тобой кое-что поиграли. И мы не были «чхинчхапура». Что это еще за слово?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Нет, правда. Чхинчхапура! Всю жизнь на подхвате: то «у воды» третьим лебедем, то с алебардой на заднем плане, то «кушать подано!», то третий гриб в седьмом ряду. Но всю жизнь держались зубами за это место. А сейчас – тебе не стыдно?

ВЕРА ИВАНОВНА. Стыдно – у кого видно. А я кое-что сыграла.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Как говорится: не флюздюпень, блюздятина.

ВЕРА ИВАНОВНА. Боже, какая ты стала грубая в последнее время!

НИНА СЕРГЕЕВНА. Кого ты сыграла? Кого?! Я хоть честно признаюсь сама себе: ни-ко-го. А ты – не можешь признать своё фиаско.

ВЕРА ИВАНОВНА. Чего?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Фиаско. Фиаско!

ВЕРА ИВАНОВНА. Называется: наша мышь не весела, она объелась киселя. Касторки ты напилась. Квашеной капустой несет от тебя.

НИНА СЕРГЕЕВНА (не слушает). Тебе-то – что? Вышла на сцену и придуриваешься. А я который месяц сижу за кулисами с текстом и смотрю, как они своими словами пьесы лабают, наши звезды-раззвезды. Своими словами они пересказывают всех – всех! Для них что Островский, что Чехов, что Шекспир – для них не вопрос! Они всех их своими словами! Ты знаешь, что я болею после каждого спектакля, пластом лежу, подняться не могу!

ВЕРА ИВАНОВНА. Нина, а ты не играй за них, а сиди и смотри в текст. И подсказывай, когда надо. И всё. Сколько ты в суфлерах?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Не играй, игрунья косорылая. Не вопрос! Сама знаешь. Три месяца я. Три месяца рабом на галерах.

ВЕРА ИВАНОВНА. Вот, видишь. Три месяца. Идет адаптация. Ну, понятно – бывшая артистка, а теперь – суфлер, тебе тяжко. Ты на месте каждой артистки представляешь себя, проигрываешь всё, все роли, вот и болеешь. А не надо. Тебе-то какое дело, что они там говорят и как играют?

НИНА СЕРГЕЕВНА. Уйду к чёрту вовсе на пенсию. Зачем оно мне надо? Не вопрос. Этот мне вчера, главнюк наш, говорит: «Что вы вечно ходите с кислой сморщенной рожей?»

ВЕРА ИВАНОВНА. Да неправда, он так не мог сказать. Он – вполне интеллигентный человек. (Пауза). Хоть и бездарь.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Именно – бездарь!

ВЕРА ИВАНОВНА. Да, бездарь. Но интеллигентная бездарь.

НИНА СЕРГЕЕВНА. Вечно недоволен всем. Он из породы сморщенных! В ресторан пришел: музыка плохая, громкая, еда невкусная, поужинал на тысячу баксов - сморщился, недоволен. Поехал домой - морщится, всё ему плохо. Дома: всё отвратно в трехэтажном особняке: и жена, и дети, и всё вообще. Утром он сморщится, что утро и едет на работу в театр. В театре всех вздрючит, они все сморщатся тоже, он едет домой, морщится. Вечером - в ресторан и опять: всё плохо, всё не так, он морщится и морщится ... Так что: он мне так сказал! Сказал так! Не вопрос!