Читать «Потом» онлайн - страница 153
Валентин Сергеевич Маслюков
Поглум мотнул головой, но Золотинку признал и не лягнулся, чего достаточно было бы, чтобы утихомирить ее навсегда.
— Со-оба-аки… не хотят… освобождаться… — просипел он сдавленным голосом.
Стонущий хрип полумертвых людей доводил Золотинку до умопомрачения, и она колотила кулачками мягкий меховой бок.
— Рукосиловы люди это! Куда! Не надо освобождать! Их не надо освобождать!
Этот разительный довод не затерялся среди бессвязных выкриков и упреков — Поглум приостановился, ослабил напор и вовсе убрал кол.
— Как? — сказал он. — Разве не надо?
Некоторое время толпа оставалась в неподвижности, припечатанная. Потом задний ряд едва ли не весь целиком рухнул, на него другие, толпа начала раздаваться, как бы разбухать, роняя из себя придушенных. Хрипели те, кто прежде не мог вздохнуть. А кто голосил, тот ошалело смолк.
— Как же это?.. Что?.. — закряхтел Поглум, устраиваясь задом на пол. — Зря освобождал, выходит? — Пытаясь скрыть смущение, он скривил пасть, сунул кол за плечо, чтобы почесаться. Десятипудовый шест, едва умещавшийся в проходе, мазнул шатавшегося за спиной медведя доходягу — тот шлепнулся наземь без стона. — Видишь ли… — миролюбиво продолжал Поглум. — Сначала они не хотели выходить из клеток, но тут я рявкнул… А во дворе стража, те голосят — не пустим… Так вот оно все и вышло. А где Маша-то? — он беспокойно оглянулся в темноту.
— Маша велела передать, — сквозь зубы сказала Золотинка, — что не будет тебе пирожков! Что ты свинья! Не медведь ты, а свинья! Тупое чудовище! Гора мяса и горошина мозгов!
Поглум хлопал глазами.
— Ты так брани-ишься… — протянул он с укоризненным удивлением.
Освобожденный от медвежьего усердия народ, кто владел ногами, спешил убраться. Прихрамывая, а то и на карачках люди шли, позли, карабкались по лестнице к выходу, давились в воротцах, торопясь избыть этот страшный сон. Покалеченные мычали в проходе, хватаясь за прутья решеток, хрипели и стонали; лежащие пластом хранили молчание. Проход между клетками горбатился телами.
— Вот что, — решила Золотинка, — никуда от меня не отходи и не смей никого трогать.
— А если он сам меня тронет?
— Терпи.
Глубокомысленно цыкнув губами, Поглум почесал за ухом железным пестиком, но даже такое, усиленное действие не внесло ясности, что же это все-таки значит: терпи? А спрашивать не решался.
— Где Машенька? — сказал он, рассчитывая увести разговор в сторону.
— Маша видеть тебя не хочет! — отрезала Золотинка. Голос ее гулко отдавался под сводами опустелой залы, где перешептывались чахлые стоны.
Поглум замер, сипло дохнув, и потом как-то съежился, что удивительно было при необъятных размерах грудной клетки. Жалостливые вздохи дуролома в виду страдающих людей не вызывали у Золотинка, однако, ничего кроме злости.
— Иди за мной! — прошипела она, направляясь к выходу.
Несколько опамятовавшись, Золотинка заподозрила в этом жутком недоразумении блудливую руку Карася, который если и не прямо направлял усердие Поглума, то присутствовал при его безумствах как сочувствующий и благодарный зритель. Карась исчез. Во дворе все смешалось, Золотинка не обнаружила тюремщика. Истерзанные узники расползались, они подавили своим числом курников, которые пребывали в замешательстве, лишенные представления о том, что произошло и происходит.