Читать «Я из Одессы! Здрасьте!» онлайн - страница 46

Жуков был в этот день в очень хорошем настроении, обнял меня и сказал:

— Давай, Борис, затянем нашу любимую. Я с нетерпением этого ждал.

— Простите, товарищ маршал, но мне запретили петь! Жуков лишился дара речи, у него затряслись губы, глаза налились кровью и через длинную паузу он не проговорил, а прошипел:

— Кто это тебе запретил петь? Я отсутствующим голосом назвал нашего начальника ансамбля.

— Позовите её (вернее всего маршал имел в виду эту блядь), — сказал Жуков.

Через несколько минут прибежал наш майор, жуков на него посмотрел, как на крысу. Начальник пытался доложить, кто он и что он явился по распоряжению, но язык его присох, челюсть дрожала, глаза ничего не выражали. Корнеев был в коме. Жуков сказал, что если он ещё раз увидит его близ своего особняка, то он его потом больше никогда не увидит и послал его вон. Майор Корнеев продолжал стоять, не шелохнувшись. Потом неожиданно для всех он отошёл и бросился бежать из резиденции. Жуков не выдержал и засмеялся вместе с нами. И тут на радостях я вместе с маршалом затянул «Не за пьянство…»…

По окончании войны к маршалу Жукову прикрепили дипломата Вышинского и главу ведомства госбезопасности генерал-полковника Ивана Серова.

Маршал Жуков был здоровым и крепким мужчиной, который всё время норовил с кем-нибудь побороться. Так часто поступают сильные люди, которым некуда девать свою силу.

Как-то у Жукова был на приёме английский фельдмаршал Монтгомери. Монтгомери выглядел дряхлым стариком. Жуков из большого уважения к нему обхватил его профессиональным борцовским движением за талию и приподнял на воздух, весело улыбаясь. Но Монтгомери и всем было не до смеха. Англичане онемели от страха. Мы все бросились его освобождать. Он ничего не сказал, но посмотрел на Жукова, как на русского медведя.

Раньше я никогда не обращал внимания на советскую форму маршала, но, когда увидел американского генерала Эйзенхауэра, невольно начал сравнивать. Эйзенхауэр был высоким, импозантным мужчиной, и военная форма его украшала. Хорошо сшитый костюм, туфли, галстук — всё было прекрасно. Одежда советского маршала уродовала фигуру, сапоги, галифе укорачивали ноги, а китель полнил человека. Жуков был крепко сбитым мужчиной, и форма его укорачивала, полнила; он был похож на борца или штангиста в тяжёлом весе. Вот такой скромный дизайн придумали для советских генералов.

После окончания войны в честь Победы был устроен большой банкет для иностранных делегаций. Выступал французский министр, который долго хвалил Советскую Армию и потом много лестных слов говорил в адрес Жукова, жуков взял слово и начал говорить. Переводчик переводил речь Жукова на французский язык. И вдруг Жуков остановил переводчика и сказал, что не надо переводить его. Они, мол, и так поймут без переводчика, так как рано или поздно французы будут плясать под нашу дудочку, многие опешили. Маршал вообще не отличался дипломатичностью. А тут, вероятно, сказалось количество выпитого…

В этот же вечер Георгий Константинович допустил ещё одну бестактность по отношению к французам. Французский министр подошёл к Жукову и предложил тост. Жуков отказался пить и, передав генералу Чуйкову свой бокал вина, поручил ему выпить с французом. Но Чуйков не признавал вина. Пришлось заменить его более крепким. Он налил себе тонкий гранёный стакан водки, чокнулся с французом и влил в себя содержимое стакана. Я человек пьющий и могу выпить много, но, глядя на это, пришёл в восторг. Француз остался стоять с широко открытым ртом и не мог понять, как можно выпить квартальную норму спиртного за один раз.