Читать «Джаханнам, или До встречи в Аду» онлайн - страница 308

– Вообще-то я хорошо к нему относился. Ну, то есть к Колокольцеву… Он наверняка это припомнит, когда будет решать, что со мной делать…

Окрик часового огрел Барова промеж ушей:

– Эй, ты! Ты сколько ссать будешь?

– Все. Иди, – едва слышно прошелестел Баров, и Карневич, ссутулившись, побрел к мазутовозам, на ходу копаясь в ширинке.

Когда Данила Баров полз обратно по лестнице, ему показалось, что он лезет на небоскреб. Автомат цеплялся за ступеньки, и ствол иногда задевал рану, но Баров упрямо полз выше и выше.

Если очень повезет, он все-таки дотянет до третьего этажа. Если очень повезет, он все-таки вернется туда, где его оставили. Если повезет фантастически, он пристрелит Халида. Это мало что изменит, но это приятно. У Данилы Барова была такая привычка – добивать своих врагов. Благодаря ей он и стал Баровым.

Лестничная площадка на третьем этаже была выщерблена жучками и временем. Баров полз по ней на одних руках, словно карабкался вверх по стене.

В комнате с зеленым диваном он потерял сознание, и когда он очнулся, стрелки часов убежали на сорок минут вперед. Лампочка под потолком светила вполнакала, и возле нее накручивала круги невесть как дотянувшая до зимы муха.

Данила понял, что сил у него больше нет. Тело жгло все сильней. Обезболивающие больше не действовали. Он кое-как поднялся и привалился к стене, широко разбросав ноги. Он был как муха возле лампочки – по всем законам биологии его не должно было быть. Автомат он положил с собой рядом, и, уже проваливаясь в обморок, Данила вдруг понял, почему в здании ТЭЦ все боевики были без масок. Те, кто сюда пришел, не собирались отсюда уходить. А к чему маски живым покойникам?

Он очнулся, когда чья-то тень упала ему на лицо.

Баров открыл глаза Перед ним, в камуфляже типа «снежинка», стоял Халид, и рассеянный свет от лампочки сиял в седых волосах, как нимб.

– Ну и куда ты собрался? – спросил чеченец.

Баров не ответил.

– Знаешь, кого ты мне напоминаешь с этой штукой? – продолжал Халид, пнув ногой ствол. – Муравья, который тащит гусеницу не по росту. На что он тебе? Ты умеешь стрелять?

Голос чеченца доносился как сквозь вату. Все предметы вокруг были словно вырезаны из стекла и светились тысячью граней. Кожу покрывал пот.

– Ты, говорят, любишь нырять, Данила? Акваланг – любимый спорт хромого? Это правда, Данила, что у тебя собственный боулинг-клуб, для тебя одного? Ты его посещаешь раз в два месяца и сбиваешь кегли вместе с паутиной? Но война – не боулинг, Данила. Знаешь, почему мы выигрываем эту войну? Потому что у нас цвет нации режет русских, а у вас – торгует алюминием.

– У вас цвет нации сшибает пятаки на стрелках.

– Какая разница, Данила? Это та же самая война. С теми же самыми русскими. Война – это резня, а резня – это война. Ты думаешь, когда я резал вас на стрелках, я не мстил за свой народ? Я не брал реванш за тех, кто гнал нас в теплушках в Казахстан, как барашек, и кто сам хуже барашки, потому что даже барашка умеет драться, хотя и не умеет делать это с оружием в руках. Ты не умеешь воевать, Данила, у тебя для войны есть специально обученные люди. Они сидят под нами, как скот в хлеву. Какая разница, Данила, где резать барашку – в горах или на нефтезаводе?