Читать «Русская весна» онлайн - страница 130

Он просто-напросто подождал до двух, когда Франя ушла, сел в метро и поехал на площадь Согласия. Когда вернется с паспортом, можно будет прикинуться дурачком. Ему, мол, и в голову не пришло, что из-за такой чепухи надо спрашивать разрешения. А если мать обвинит его в непослушании, то ведь паспорт будет уже в кармане, верно? Не лишаться же нужного документа из-за каких-то идиотских демонстраций!

Судя по тому, что Бобби увидел в посольстве, другие американцы, не успевшие выехать из Парижа, тоже были не из пугливых. Настоящий бедлам. Толпа заполонила весь двор, кое-кто приволок чемоданы. И все вместе орали во весь голос, требуя защиты, требуя убежища, требуя посла, ругая почем зря французов, друг друга, американское правительство, морских пехотинцев, которые обыскивали посетителей, и служащих посольства, пытающихся выровнять очередь. Работники посольства, естественно, тоже были в отвратительном настроении и отвечали бранью на брань. А бедные морские пехотинцы, наверное, с большим удовольствием остались бы на улице перед разъяренной толпой или в кишащих партизанами джунглях Латинской Америки.

По меньшей мере час ушел у Бобби на то, чтобы попасть внутрь, еще час он отстоял во второй очереди, чтобы обменять свою повестку на какое-то дурацкое разрешение, и еще два часа – в третьей очереди. Там ему наконец выдали взамен этого разрешения вожделенный паспорт. В самом отвратительном расположении духа, усталый от бесконечного ожидания, в предвкушении взбучки, которую ему зададут дома, Бобби коленями и локтями проложил себе путь в толпе, напиравшей на паспортный стол, и выбрался во двор.

Здесь творилось что-то неладное.

У ворот была толпа, все смотрели наружу, ворота были заперты, и два морских пехотинца стояли за ними, прижавшись спинами к толстым стальным прутьям, с автоматами М-86 на изготовку. Солдаты расставляли по двору психоизлучатели с дистанционным управлением.

По ту сторону ограды стоял сплошной рев, яростный космический топот. Там что-то кричали – будто запись "макс-металла" прокручивали со сдвигом в сторону низких частот, – Бобби едва разобрал слова:

« А-ме-ри-кан-цы у-бий-цы!

А-ме-ри-кан-цы у-бий-цы!»

Бобби протиснулся ближе к воротам, и от того, что он увидел, в животе у него похолодело и колени задрожали. Все пространство за воротами до самых Елисейских полей было запружено народом, видны были верховые французской гвардии. Море поднятых кулаков, разинутых ртов и красных, с выпученными глазами, лиц. Чучело дяди Сэма с черепом вместо головы, болтающееся в петле на грубо сколоченной виселице. Горящий американский флаг, вознесенный на шесте над толпой. Длинное полотнище с каким-то лозунгом, не разобрать. Еще плакат – огромная, наспех измалеванная копия американской тысячедолларовой банкноты, заляпанная дерьмом и кровью.

« А-ме-ри-кан-цы у-бий-цы!

А-ме-ри-кан-цы у-бий-цы!»

Бобби и раньше видел антиамериканские демонстрации, да и сам когда-то принимал в них участие. Но никогда не сталкивался с такой волной ненависти, какая накатывалась сейчас на стены посольства. Это не укладывалось в рамки политики, в рамки экономики, в рамки здравого смысла. Это был всплеск животной ненависти.