Читать «На службе у олигарха» онлайн - страница 96
Анатолий Афанасьев
Митя: «Или отпускаете обоих, или никого».
Компьютер: «Твоё последнее слово, придурок?»
Митя: «Да, умники. Последнее».
Компьютер: «Ты ещё не знаешь, что такое боль».
В ответ Митя отстучал одну из тех оскорбительных фраз, за которые по колониальному биллю полагалось четвертование, после чего монитор, покрывшись стыдливой рябью, потух.
Даша тихонько всхлипывала, по-старушечьи сгорбясь.
— Что ты наделал, Митенька, что ты наделал!.. Они нас теперь запытают.
— Кто такие, догадываешься?
— Какая разница? Они — те, против кого мы бессильны. Посмотри… — Она показала на лаз, откуда они вывалились: обратного хода больше не было — лаз затянулся железной решёткой.
— Круто, — восхитился Митя. — На ходу подмётки режут.
Он подошёл к решётке, подёргал — настоящая или морок? Вроде настоящая, прочная, руки холодит. Если только он сам не проекция, не подобие прежнего Климова. Если они все — и он, и «матрёшка», и всё остальное — не перемещены в условный мир, где только кажутся себе реальными. Или ему одному показана новая условность как прежняя реальность. Или… Если… Очень много «или» и «если»… Чтобы сохранить рассудок (если это рассудок, а не что-то тоже уже иное), следует утвердиться в чём-нибудь одном: либо ты в первоначальной жизни, либо витаешь в Интернете. Совмещать два полюса, пребывая в расщеплённом сознании, долго невозможно. Он помнил, как это бывает. Раздвоенный подходил к стойке, брал кружку пива, подносил к губам и бесшумно взрывался, аннигилировался, оставляя после себя облачко сизого дыма и расколотую кружку на полу. Раздвоенные, расщеплённые — самые безобидные и недолговечные существа.
— Эй, Дашута. — Митя стряхнул мозговую мутоту. — Как думаешь, кто тут колдует? Против кого мы бессильны?
— Их много, и они разные. — Даша подошла и тоже подёргала решётку. — Митенька, а мне здесь нравится. Здесь лучше, чем в других местах.
— Чем лучше?
— Больше некуда бежать. Добегались. Каюк. Давай напоследок займёмся сексом. Если нам позволят.
В её глазах переливалась лиловая невменяемость, предвестница абсолютной свободы.
— Возьми себя в руки, — разозлился Митя. — Нельзя поддаваться.
— Почему нельзя, Митенька? Как раз можно. Поддашься — и уже в раю. Пусть сопротивляются изменённые, а мы с тобой опять люди… Хочешь верь…
Досказать она не успела — осветился монитор, на нём незатейливые слова: «Ещё не подох, придурок?»
Митя поспешил к столу, опустил пальцы на клавиши.
«Почему обзываешься? Я же не называю тебя механической скотиной, какая ты есть на самом деле».
По экрану прошла голубоватая рябь, выражающая, возможно, удивление.
Компьютер: «У тебя есть самолюбие? Этого не может быть».
Митя: «Много ты понимаешь, электронная чушка».
Компьютер: «Сосредоточься, парень, на связи Судьбоносный».
Митя: «На…ть на вас на всех».
Компьютер: «С прибытием на независимую территорию, Дмитрий Фёдорович».
От этих слов Митя ощутил тягостную истому, как при гипнозе.
«Кто ты?» — с усилием отбил ответ.