Читать «Босой» онлайн - страница 226
Захария Станку
– Вот-вот в войну вступим…
В голосе их слышалась радость. Забыли, как всего три года назад людей тоже посылали воевать за Дунай, откуда они занесли к нам холеру. Как же легко люди забывают о несчастьях!..
Мчится битком набитый народом поезд. Жара спала. Дождя не было давно. Поля лежат безрадостные, посохшие. Насколько хватает глаз – тянется пожелтевшее жнивье, до корней выжженное солнцем; разве что иногда промелькнут заросли кукурузы выше человеческого роста. Да маячат в отдалении рощи акаций.
Вот пронеслась чаща крупных деревьев – это усадьба помещика из Секары, заново выстроенная на месте старой, сожженной в девятьсот седьмом во время бунта.
Торопится поезд. Солнце клонится к закату. Я гляжу на Дунай. На противоположный берег. Он серый, каменистый, мертвый. Но вот и город. За окнами мелькают виноградники. Мы на полном ходу проносимся мимо.
Я вишу на подножке, уцепившись за стальной поручень. Стоит ноге соскользнуть, рука сорвется и я кубарем покачусь под откос, сверну себе шею. И я все сильнее сжимаю поручень.
XVII
ЯРМАРКА
Мне доводилось бывать на ярмарке и раньше, в те годы, когда у отца еще были свои волы, – в день святой Марии он сажал нас, детей, в телегу и вез на празднество.
В этом году ярмарка кажется мне чудовищно богатой. Вот самый главный цирковой балаган. Справа и слева – балаганы поменьше, панорамы. Напротив – лодки качелей, лошадки, карусель…
Обеими руками я нащупываю деньги, завязанные в узелок.
Непременно нужно заглянуть в панораму, но прежде я кое-что куплю. Торговаться я теперь обучен. Меня не проведешь.
Примеряю в лавке кэчулу. Перемерил тридцать три штуки, прежде чем выбрал подходящую. Отложил в сторону. Затем подбираю на себя толстую серую шерстяную душегрейку. Примеряю брюки – черные, из грубой шерсти. Их хоть топором руби – с одного раза нипочем не перерубишь. Прошу показать мне постолы и долго простукиваю каблуки ногтем и камешком – не из картона ли?
Торговец смотрит на меня с удивлением.
– Ты чего это – всё каблуки-то проверяешь?
– А вдруг ты меня надуть задумал…
– Не надую, не боись.
Пусть он говорит, что хочет. Поверил я ему, как же…
Начинаем торговаться. За все отобранные мною шмотки жадный, непривычный к настоящей торговле лавочник пробует заломить огромную цену – сорок шесть лей. Я смотрю ему прямо в глаза. С вызовом.
– За все это барахло с лихвой хватит и шестнадцати.
Лавочник поспешно сгребает свой товар. Хочет снова разложить его по полкам.
– Как угодно, – равнодушно бросаю я. – Больше не дам ни леи…
Лавочник посылает меня к чертовой матери. Я в долгу не остаюсь, но в любую секунду готов дать деру, если он, чего доброго, осмелится пустить в ход кулаки. Хотя сомневаюсь: ругаться он будет, а драться нет. Руки товаром заняты.
– Тридцать шесть лей дашь?
– Я сказал – шестнадцать… Лавок тут и без тебя пруд пруди!..