Читать «Welcome to Трансильвания» онлайн - страница 83
Марина Юденич
— Чего не хочешь?
— Ужинать, обедать и вообще видеться с тобой сейчас.
— Сейчас?
— Сейчас. Мне нужно адаптироваться, очень много непривычной работы и вообще…
— Снова врешь.
— Действительно. Снова — прости.
— Так в чем дело?
— Нужен тайм-аут.
— Зачем?
— Разобраться в себе, в том, что нас с тобой связывает. В общем, в таких случаях, кажется, говорят: я хочу побыть одна.
— У тебя кто-то появился?
— Муравьи. Представляешь, в моем карликовом палисаднике образовался муравейник, а в нем соответственно муравьи. И похоже, палисадника им уже недостаточно — ползут, мерзавцы, в дом.
— Ты шутишь?
— Про муравьев — чистая правда. В остальном же — каков вопрос…
— Понятно… А как завтра?
— Сережа! Клянусь тебе, хотя, возможно, тем самым нарушаю какую-нибудь из строжайших наших инструкций… Ну да черт с ними, с инструкциями! Как на духу: каждое утро для меня — чистый лист, кто и что на нем нарисует, не известно, по-моему, даже моему вездесущему шефу. Одним словом, я не знаю, что будет завтра.
— Как обычно.
— Как обычно.
— Ладно, я позвоню примерно в это же время.
— Да ради Бога!
Это была классическая психологическая защита. Потапов строил ее, сам того не ведая, почти по учебнику — слово в слово.
Всего, что касалось их отношений и желания — а вернее, нежелания Полины видеться, — он снова в очередной — который уже! — раз будто не услышал.
Зато хорошо все понял про работу и привычно «забил колышек» — завтрашний звонок примерно в это же время.
Который по счету?
Сотый?
Тысячный?
Последнее время он звонил каждый день.
Впрочем, удивляться особо нечему, Полине хорошо было известно «фирменное» потаповское упрямство.
Однако ж — все равно! — удивительно, и того более — потрясающе, как все изменилось в их отношениях.
«Все переместилось в доме Облонских», — непозволительно перефразируя Льва Николаевича, определила для себя нынешнюю ситуацию Полина.
Не просто переместилось — встало с ног на голову.
Или, наоборот, пришло наконец в подобающее положение, переместившись с головы на ноги?
Это нормально, когда мужчина добивается внимания любимой женщины, а она размышляет над тем, какими должны быть их дальнейшие отношения.
До сей поры у них с Потаповым все складывалось иначе. Он размышлял.
Она страдала, иногда, по собственному выражению, «скатывалась до бабства» — попеременно впадала то в депрессии, то в истерики и тихо плакала.
Однако оставалась рядом.
Тянула массу дел, разгребала обыденную рабочую рутину, в критических ситуациях включала на полную мощность свои аналитические мозги, подставляла плечо, спину, локоть…
Что там еще принято подставлять друзьям в трудную минуту?
Он становился все более частым гостем ее одинокого дома, порой — особенно когда настроение было скверным — оставался на несколько дней.
Но — размышлял.
Отношения с семьей давно уже были исключительно формальными, и это, похоже, вполне устраивало всех, включая жену и почти взрослого сына.
И тем не менее…
Полине памятна была одна — давняя уже, слава Богу! — новогодняя ночь. Тогда Потапов провел с ней премилый вечер, наполненный теплым мерцанием свечей, колючими пузырьками шампанского, запахом свежей хвои, но около одиннадцати засобирался домой.