Читать «Homo sacer. Что остается после Освенцима: архив и свидетель» онлайн - страница 10

1.9.

По–гречески свидетель называется martis, мученик. Ранние Отцы Церкви вывели из этого слова термин martirium, мученичество, чтобы обозначать им казни гонимых христиан, которые смертью свидетельствовали о своей вере. То, что происходило в концлагерях, не имело ничего общего с мученичеством. По этому поводу выжившие единодушны. «Называя жертв нацизма мучениками, мы мистифицируем их судьбы». Однако существует две точки, в которых христианские мученики и жертвы нацизма, кажется, сходятся. Первая касается самого греческого слова, которое происходит от глагола, означающего «вспоминать». Призвание выжившего — помнить, он не может не вспоминать.

Воспоминания о моем заключении намного ярче и подробнее воспоминаний о любых других событиях моей жизни до или после лагеря. Я сохраняю необъяснимо точные зрительные и слуховые образы того времени… в моем уме, как на магнитофонной ленте, записались фразы на языках, которых я не знаю — польском и венгерском: я позднее повторил их полякам и венграм, и они сказали мне, что эти фразы имеют значение. По какой–то неизвестной мне причине со мной случилось нечто аномальное, я бы сказал, это была почти неосознанная подготовка к свидетельству.

Но во второй точке контакт является еще более близким и поучительным. Чтение первых христианских текстов о мученичестве — например «Средство против укусов скорпионов» (Scorpiace) Тертуллиана — содержит на самом деле неожиданные уроки. Отцы Церкви сталкивались с группами еретиков, которые отказывались от мученичества, потому что, на их взгляд, такая смерть была совершенно бессмысленной (perire sine causa, смертью без причины). Какой смысл в том, чтобы исповедовать веру перед людьми — гонителями и палачами, — которые ничего не поймут в этом исповедании? Бог не может хотеть от нас чего–то бессмысленного.

Почему невиновные должны претерпевать это?.. Христос раз и навсегда принес себя в жертву за нас, раз и навсегда был убит именно для того, чтобы нас не убивали. Если он просит чего–то взамен, то потому ли, что и он ждет своего спасения от моего убийства? Или должны ли мы думать, что Бог требует человеческой крови именно тогда, когда отказывается от крови тельцов и козлов? Как он может желать смерти того, кто не согрешил?