Читать «Джанни Родари. Лучшие сказки» онлайн - страница 129
Джанни Родари
— О боже, мой театр! Я разорен, совсем разорен!
Толпа на площади перед театром кричала на этот раз:
— Браво! Браво!
Причем на этот раз «браво» кричали с таким выражением, что стражники короля Джакомона переглядывались друг с другом и перешептывались:
— А ведь ты знаешь, они кричат «браво» потому, что он поет хорошо, а не потому, что им не нравится его пение.
Джельсомино закончил песню высокой нотой, которая перевернула обломки, оставшиеся от театра, и подняла огромное облако пыли. Он увидел, что Домисоль, угрожающе размахивая своей дирижерской палочкой, пытался пробраться к нему, перелезая через груды кирпича.
«Певца из меня не получилось, — подумал Джельсомино с отчаянием. Попробую-ка я хоть ноги унести отсюда подобру-поздорову».
Через пролом в стене он выбрался на площадь. Там, закрывая лицо рукавом, он смешался с толпой и, добравшись до пустынной улицы, пустился наутек с такой быстротой, что на каждом шагу рисковал сломать себе шею.
Но Домисоль, стараясь не потерять его из виду, бросился за ним вдогонку с криком:
— Стой, несчастный! Заплати мне за мой театр!
Джельсомино свернул в переулок, вскочил в первый попавшийся подъезд и, задыхаясь, взбежал по лестнице на самый чердак. Там он толкнул дверь и очутился в мастерской Бананито в тот самый момент, когда Кошка-хромоножка прыгнула туда с подоконника.
Глава одиннадцатая
Сила таланта и правда нужна,
Чтобы картина сошла с полотна.
Бананито так и остался стоять с раскрытым ртом, слушая, как Джельсомино и Кошка-хромоножка наперебой рассказывали друг другу о своих приключениях. Он все еще держал в руке нож, хотя забыл, зачем взял его.
— Что вы намеревались делать ножом? — с беспокойством спросила Кошка-хромоножка.
— Вот как раз об этом я сам себя спрашиваю, — ответил ей Бананито.
Но достаточно ему было окинуть взглядом свою комнату, чтобы снова впасть в самое безнадежное отчаяние. Его картины были столь же плохи и безобразны, как в одной из предыдущих глав нашей книги.
— Я вижу, вы художник, — сказал с уважением Джельсомино, который наконец сумел сделать для себя это открытие.
— Да, я тоже так думал, — с грустью заметил Бананито, — я считал себя художником. Но вижу, что, пожалуй, мне лучше сменить ремесло и выбрать взамен такое занятие, чтобы никогда не возиться больше с кистями и красками. Стану-ка я, например, могильщиком и буду иметь дело только с черным цветом.
— Но и на кладбище растут цветы, — заметил Джельсомино. — На земле ничего нет сплошь черного и только черного.
— А уголь? — спросила Хромоножка.
— Если уголь зажечь, то он горит красным, белым и голубым пламенем.
— А как же чернила? Ведь они черные — и все тут, — не унималась Кошка-хромоножка.
— Но черными чернилами можно описать красочные и затейливые истории.
— Сдаюсь, — сказала тогда Кошка. — Хорошо, что я не поспорила на одну лапку, а то осталась бы теперь с двумя.