Читать «Борька, я и невидимка» онлайн - страница 47
Юрий Геннадьевич Томин
Борька меня просит:
— Костя, ты покороче не можешь?
— Нет, не могу. Я когда много молчу, у меня голова болит. Ты лучше скажи: станки откуда привезли?
— Ну, с завода.
— Вот и надо на завод идти, а не в редакцию.
— Нас туда не пустят.
— А может, и пустят. Только надо всем идти. Может, этот толстый, если все придут, испугается.
Про директора
Весь день на уроках я думал о толстом директоре. Я даже разговаривал с ним мысленно. Я сказал ему:
«Дайте, пожалуйста, другие станки».
А он будто бы ответил:
«Не дам».
«Вам что, жалко?»
«Не твоего ума дело».
Это мне Зинаида всегда говорит: «Не твоего ума дело». Только говорит она так, когда ответить не может. Я ее спрашиваю:
— Зина, почему ты маме сказала, что в библиотеку идешь, а у самой билеты в кино?
— Не твоего ума дело.
— Нет, моего. Ты мне всегда говоришь: «Врать нехорошо. За столом чавкать некрасиво». А сама врешь и чавкаешь, потому что всегда с книжкой ешь. Значит, тебе врать и чавкать хорошо, а мне — нехорошо?
— Отстань. Не твоего ума дело.
Вот и весь разговор. Как будто у нее уж такой ум большой, что она умнее всех и ей можно врать и чавкать. А на самом деле я знаю — ей просто сказать нечего. Взрослые всегда так: не любят, если за ними ребята следят. А когда их спросишь чего-нибудь неприятное, говорят: «Вырастешь — поймешь». Да еще погладят по голове, будто я им страшно понравился. А я не люблю, когда меня по голове гладят. Я не маленький и не кошка. Это кошку гладят, чтобы она мурлыкала. А я мурлыкать не умею. И вообще я не люблю, когда со мной как с маленьким говорят. У мамы с папой есть один знакомый. Он, когда меня увидит, всегда говорит:
— А-а, вот он, наш герой!
Я спрашиваю:
— Почему это я герой?
— Ну как же! — кричит он. — Конечно, герой! Ведь ты танкистом будешь?
Я говорю:
— Почему это танкистом! Даже и не думал про танкистов.
Папа мне подмигивает: «Помолчи, Костя». Я ему тоже подмигиваю: «Ладно, помолчу». А знакомый все спрашивает: про отметки и сколько я голов забил. Уж лучше не спрашивал бы, если не знает. Я в футбол не играю, а в шайбу. Мы и летом на асфальте в шайбу играем. А он все добивается, чтоб я ему ответил про героя и когда я в космос полечу. Тогда я на кухню ухожу.
Вообще с ними неинтересно разговаривать. Не со всеми, конечно. С Владимиром Ивановичем — пожалуйста, он веселый. С Алексеем Ивановичем — пожалуйста, он честный. И с Линой Львовной — она всегда слушает и не перебивает. Ей про что угодно можно рассказывать.
А толстый директор мне не понравился. Он нас орлами называл, а ведь это тоже вроде героев. Наверно, никаких станков он нам не даст.
После уроков мы с Борькой стали кричать, чтобы ребята остались.
Они сначала не хотели, но я сказал, что мы чего-то про станки знаем.
Борька вышел к доске и сказал, что у нас сегодня не собрание, а просто так. Я когда услышал, что «просто так», меня будто что-то толкнуло. Я хотел сказать: «Если просто так, то нечего оставаться». Это я по привычке. Но я сразу вспомнил, что сам уговаривал ребят остаться. И ничего не сказал. А то был бы один смех, и ничего бы не вышло.