Читать «Весна гения: Опыт литературного портрета» онлайн - страница 38

От ван Хаара Фред впервые услышал героическую трагедию о Прометее и поэтическое сказание о Клеопатре, предание о создании Рима и биографию великого Ганнибала. От деда узнал он все древние легенды – от легенд о Тезее и многоглазом Аргусе до легенд об Атлантиде. Дед был для любознательного Фреда неиссякаемым источником исторических и литературных фактов, анекдотов, сопоставлений, цитат – источником, который невозможно было исчерпать до дна.

Когда ван Хаар бывал в хорошем настроении, он щедро делился с внуком своим богатством знаний, черпал из их бездонного кладезя все самое лучшее. Часами мог рассказывать он о философии Эпикура и полководческом гении Цезаря, наизусть цитировать большие отрывки из речей Цицерона, декламировать песнь о Роланде, восхищаться преданиями о Зигфриде, рассуждать о житии святого Франциска, играть россыпями хитростей Уленшпигеля или шумно восторгаться эрудицией Монтескье.

Съежившись где-нибудь в уголке комнаты, Фред внимательно наблюдал за высокой наэлектризованной фигурой деда, вышагивавшего по комнате, словно его подстегивали молнии.

В такие минуты Фред с неподдельным трепетом вглядывался в деда, весь внешний вид которого – запахнутый тяжелый бархатный халат, развевающиеся белые волосы и сухие, горящие глаза – так живо напоминал ему фернейского патриарха Вольтера, произнесшего страстные слова: «Мир должен освободиться от глупости!» Эти слова Фред избрал своим девизом.

Личность ван Хаара была настолько обаятельной, настолько привлекательной, что Фред долгие годы находился под его абсолютным влиянием. В одном из своих детских стихотворений, написанных в 1833 году, внук высказывает нежнейшие чувства к деду. Но особенно сильное влияние дед оказал на религиозное воспитание Фреда. Когда заходила речь о религии, дед из простого собеседника превращался в любимого юношей Вергилия.

В этой области старый ван Хаар был учителем, мудрецом, пророком…

Седовласый ректор из Хамма был глубоко религиозным человеком. Параллельно со своими всесторонними занятиями он живо интересовался Апокалипсисом. То была дань его глубокого уважения к истории религии, к канонам христианской морали. Для него вера в бога была более, чем обычной, личной или общественной обязанностью. Вера была необходимостью для его духа, плодом извечного стремления человека к совершенству и гармонии. Ван Хаар резко отличался от вуппертальских христиан, которые искали в боге «личного друга» – силу, которая помогла бы им добыть несколько лишних талеров. Таких христиан старик называл величайшими безбожниками, людьми, вера которых не пришлась бы по вкусу даже самому Мефистофелю. Дед Фреда был убежден, что там, где религиозные чувства подчинены эгоизму, деловым интересам, там самородное злато добродетелей превращается в обыкновенную разменную монету, в ломаный грош. Вот почему он почти никогда не ходил в церковь, считая, что в тени алтаря большинство молитв становятся слишком конкретными, чтобы перестать быть чистыми, слишком откровенными, чтобы перестать быть искренними.