Читать «Бес искусства. Невероятная история одного арт-проекта» онлайн - страница 116

На следующее утро губернатор, получивший от Геннадия Андреевича вещественные доказательства учиненных столичными гостями бесчинств, закрыл своим указом историко-ландшафтный заповедник «Нудь белопопая» и запретил купание в голом виде на всей территории края. Было отменено и постановление о признании аварийным здания ПДХ.

День Гнева пришлось отложить. Кондрат прикинул все «за» и «против» и решил не искушать судьбу. На очередном хушосовете было объявлено перемирие.

– А то конца не будет, – резюмировал вождь. – Хватит бороться, пора дело делать. Школу на днях открываем, выставка на носу. А живописцев этих мы потом дезавуируем, после окончательной победы совриска.

Узнав о словах арт-директора, председатель Редька коротко заметил:

– Ну-ну.

Глава 21

Вступительные испытания

Легкость, с которой губернатор решился на закрытие нудистского заповедника, была не случайна: с недавних пор он стал испытывать серьезные сомнения в правильности выбранного пути. Сомнения охватывали Детку регулярно, примерно раз в неделю, по выходным, и особенно усиливались в те дни, когда Кондрат уезжал из Прыжовска дольше чем на трое суток. Справиться с тяжелыми предчувствиями одним только усилием воли у бывшего американиста никак не получалось. Говорят, что разведчиков учат воспринимать любую непроверенную информацию как дезинформацию, а обещания светлого будущего, которыми так и сыпал московский культуртрегер, проверить было никак невозможно. Кроме того, оставалось неясно, как относится к происходящему в городе простой народ, а между тем в прессе начинали поговаривать о возможном возвращении губернаторских выборов.

Мнение народа Андрей Борисович пытался узнать различными способами: отправлял на разведку помощников, устраивал телефонные опросы и даже лично пускался в опасное плавание по неведомым ему социальным сетям. Но сведения поступали отрывочные, расплывчатые и ненадежные. И однажды, не выдержав неопределенности, губернатор решил самолично отправиться в город – разумеется, инкогнито, – чтобы узнать все из первых рук.

Несколько часов кряду длинноносый и длинноволосый субъект в долгополом пальто с перекинутым через левое плечо красным шарфом (так в представлении Детки выглядели отечественные художники-авангардисты) колесил по Прыжовску на рейсовых автобусах и подслушивал чужие разговоры. Люди говорили о болезнях и внуках, об экзаменах и числе лайков в фейсбуке, о начальстве, ценах и политике; говорили о погоде, футболе и даже о любви, но никогда о современном искусстве. Семь раз проехал начальник губернии свою столицу насквозь, не услышав ни единого слова на интересующую его тему. Наконец ему повезло. В восьмом по счету автобусе разговорились двое подвыпивших мужчин:

– Вчера проводку делал в музее у этих, ну…

– У кого?

– Ну, у гомосеков.

– А… И чё?

– Чё – чё? Гомосеки.

– Ну, и чё они там делают?

– Чё-чё… Чертиков из себя выдавливают. Я и сам так могу, чё.

– Так чё, давай, выдави чё-нибудь!