Читать «Хам и хамелеоны. Том 2» онлайн - страница 138

Во Франции, где за один день, проведенный в отделении кардиохирургии, предстояло платить более полутора тысяч евро, операция обходилась в общей сложности дешевле, чем в Москве. Потому что в Париже ни с кем не приходилось торговаться, никому не нужно было класть в карман. Никто не требовал дополнительных подношений, хотя на базе государственных медучреждений, как Николаю объясняли еще в госпитале, вполне официально практиковалось и получастное обслуживание. Однако дополнительные гонорары не превышали нескольких тысяч евро.

C его диагнозом обычный срок госпитализации составлял не более десяти дней. И даже в случае осложнений госпитализация не могла, будто бы, затянуться более чем на три недели. Из расчета трехнедельного срока и предлагали внести предоплату в кассу больницы, с тем чтобы при выписке вернуть лишнее…

Иногда поздно вечером, когда заканчивался обычный рабочий день, на пороге палаты вырастала фигура профессора Олленбаха. Но лишь на секунду. Выдав непонятную подбадривающую реплику, профессор тут же исчезал — казалось, из опасения, что пациенты бросятся ему в ноги благодарить за чудеса, которые он с ними совершал. Осмотр больных Олленбах обычно возлагал на молодую черноволосую врачицу-ассистентку с профилем Нефертити. Присаживаясь к Николаю на край кровати, та быстро прослушивала стетоскопом его грудь, заклеенную по вертикали рыжим от йода прозрачным пластырем, и умоляла его не двигаться. Но Николай, улыбаясь, всё равно старался подставлять свои бока, чтобы хоть чем-то помочь…

Нине порой казалось, что все здесь играют в какую-то непонятную игру. Реальность заявляла о себе жестко и неумолимо, когда сквозь приоткрытые двери соседних палат глаза внезапно упирались в тяжело больных, в ожидании пересадки сердца прикованных полураздетыми к громоздким аппаратам. Как Нине по-английски объяснила одна из медсестер, у этих людей сердца не было вообще, его удалили и временно заменили машинами.

О результатах операции Нина не думала. Главное позади — твердила она себе. Всё остальное — мелочи. Лишь через неделю, уже в Валь-де-Грассе, куда мужа перевезли на долечивание, Нина узнала, что результат операции был не таким, как всем хотелось.

Олленбаху удалось сделать пластику по методике Якуба. Аортальный клапан он смог сохранить. Но оставалась недостаточность, при таких операциях якобы вообще неустранимая полностью. Зато отпадала необходимость в пожизненном приеме антикоагулянтов. Поврежденную часть аорты заменили трубкой-протезом около десяти сантиметров длиной, которую вшили на место удаленной аневризмы. Кроме того, как и предполагалось, пришлось делать шунтирование. Правда, прошунтировать удалось не все артерии.

Нина не совсем понимала, что всё это означает на деле. Заведующий отделением уверял ее, что операцию нужно считать успешной. Сделать ее лучше не смог бы никто. При хорошей реабилитации, на которую могло уйти два-три месяца, а затем наблюдаясь у хорошего врача и, главное, соблюдая правильный образ жизни, больной имел все шансы забыть о своих проблемах с сердцем на долгие годы…