Читать «Сталин и НКВД» онлайн - страница 38

Такой вывод можно сделать при анализе т. н. «сталинских расстрельных списков». Есть пять крайне интересных документов, направленных центральным аппаратом (т. н. «Москва-Центр») 15 мая 1937 (один список), Московским областным управлением (15 мая, 14 июня и 26 июня) и Ленинградским областным управлением 6 мая 1937 года. Особенность этих списков в том, что они содержат разбивку осужденных по политическим группам: «троцкисты», «правые» и «децисты».

Всего в этих пяти списках 235 человек (при этом биографические данные есть по 206 из них, то есть по 88 %). «Троцкистов» из них 158 (есть данные по 138 людям — 87 %), «правых» — 77 (есть данные по 68–88 %).

Внимательный анализ этих списков позволяет определить, какими социокультурными характеристиками в органах НКВД наделяли «правых» и «троцкистов». Подсчет проводился по возрасту, социальному положению, национальности и партийности репрессированных.

Сравнение показало, что «троцкисты» были заметно моложе «правых»: 41 % родился уже в XX веке, среди «правых» таких было в два раза меньше. Это объяснимо, ведь именно молодые 15 лет назад услышали от Троцкого, что они «барометр революции».

Главные же различия между «правыми» и «троцкистами» находятся в социально-политической и национальной характеристиках. «Троцкисты» по социальному составу заметно демократичнее «правых»: среди них много рабочих — 27 человек (каждый пятый), а среди «правых» их всего 2 человека (3 %). Зато среди «правых» существенно больше представителей номенклатуры (пока преимущественно хозяйственники) — 51 % против 28 % у троцкистов.

Наконец, есть явные отличия и в национальности репрессированных. Среди «троцкистов» евреев, латышей, поляков, немцев была почти треть, в то время как среди «правых» их было в 2,5 раза меньше. В списках УНКВД Московской области репрессированные, в основном, были не русские, украинцы и белорусы, а преимущественно лица «инонациональностей» (немцы и латыши). Среди «правых», наоборот, русских, украинцев и белорусов — 88 %.

Иными словами, «удар по правым» — это сигнал к «чистке» номенклатуры. Если принять этот вывод, то следует признать, что решение перейти к репрессиям номенклатурных работников сформировалось у вождя в сентябре 1936 года. «Правый» (по крайней мере, в глазах Сталина) Ягода для этого не подходил.

На февральско-мартовском пленуме 1937 года теории «правой угрозы» Сталиным была дана развернутая аргументация. Начал он, как всегда, за здравие: «Может быть, наши партийные кадры стали хуже, чем они были раньше. Может быть, они стали менее сознательными и дисциплинированными? Конечно, нет! Может быть, они стали перерождаться? Опять же нет!».