Читать «Нагрудный знак «OST». Плотина» онлайн - страница 178
Виталий Николаевич Сёмин
— Заработал?! — встретил меня Костик.
Я залез к себе на второй этаж, и ощущение было такое, что на матрац меня выбросил поток. Все это было со мной, но сам я как бы ни при чем.
15
Теперь я замечал каждого нового человека, появлявшегося в лагере. И взгляд у меня, должно быть, стал таким же напряженным, как у военнопленных. В эти же дни я впервые подумал, что Петрович не главный в компании, а, скорее, завхоз. Хотя, конечно, никакого хозяйства у военнопленных не было. Главными я теперь считал молчаливого Аркадия и его приятеля Николая. Я заговорил об этом с Ванюшей. Он ответил недовольно:
— Рискуешь? Ты и главный.
Меня похвалил:
— Удачи не портишь.
Несколько раз я ловил на себе задумчивый взгляд Ивана Длинного. Дважды он примеривался, заговаривал со мной.
— Хорошо в воскресенье сходили? Хлеба дали?
Зазвал в уборную, оглянулся.
— Двух русских ищут. Приметы с вашими совпадают. Сказать вам, если что?
По налившейся синим цветом жилки я почувствовал, с какой охотничьей страстью он подстерегает мой ответ. И с ужасом ощутил готовность поверить ему. Не могли же эти скорбные морщины, ясные голубые глаза, терпеливо и внимательно склоненная фигура быть только охотничьим приемом. Ужасно, что я почти не изменился. Ивана всегда считал умственно отсталым, а он так уверенно «покупает» меня. Чтобы избавиться от наваждения, я сказал с интонацией Костика:
— Иди, Длинный, знаешь, куда…
И по тому, как легко Иван уступил, догадался, в какую яму чуть не попал.
Даже интонация Костика вернее моей. Чужие интонации выручают меня. Все время думаю, как надо правильно жить, а интонациями пользуюсь чужими. И каждый раз они оказываются вернее моей собственной. А уж какими я ни пользовался!
Откуда все-таки у Ивана охотничье беспокойство? Действительно что-то слышал в вахтштубе или, может — самое страшное! — я проболтался? Меня в жар бросило, когда я вспомнил, как, придав глазам слюдяную тусклость, с интонацией Костика сказал кому-то: «Пусть Иван заказывает гроб. Ему на заказ нужно…»
Кому, не помню. Помню отвращение к не своей хвастливой и глупой интонации.
Костику, вызывая его на вопросы, многозначительно намекал:
— Если я не доживу, ты знаешь, как найти моих.
Об Иване надо было рассказать Ванюше. Но надо было все рассказывать. И я томился. А в воскресенье Ванюша опять позвал меня. Я сказал, что в револьвере всего три патрона.
— Я и говорю, — сказал Ванюша. — Для защиты у нас оружия нет. Только для нападения.
У военнопленных уже говорили об этом. Не знаю, что ответили Ванюше — в эти дни я старался пореже появляться в их бараке, — но заметил, что между Ванюшей и остальными наступило охлаждение. Я слышал спор между Аркадием и Николаем. Ванюша молчал, хотя чувствовалось, что спорят из-за него.
— Партизанщина, — говорил Аркадий.
— Кем же нам себя считать? — спрашивал Николай.
— Надо понять, у нас нет условий для партизанской войны. При малейшем подозрении всех перестреляют. Не будут виноватых искать. А людей надо сберечь.
— Чем?
Вот тогда и заговорили, что нашими полутора пистолетами лагерь не защитишь. А при нападении какие-то шансы есть. Можно еще оружие добыть.