Читать «Возвращение в Михайловское» онлайн - страница 159

«Орлы парили над Москвой и у самого дворца ловили черных лисиц…» (Карамзин.) Годунов тоже переписывался с Елисаветой. Ему «ставили в вину даже самую его ревность к просвещению…» Кто он был – Годунов? Такой первый грубый вариант Петра? Он был из той же эпохи, что породила сам дух Шекспиров! Одна комета! Отрепьев бежит из монастыря чуть не в тот же год, как написан «Гамлет». И дерзкий замысел: Лжедмитрий – был современником великих трагедий.

«Так готовилась Россия к ужаснейшему из явлений в своей истории; готовилась долго неистовым тиранством двадцати четырех лет Иоанновых, адскою игрою Борисова властолюбия… ожесточением сердец, развратом народа – всем, что предшествует ниспровержению государств, осужденных Провидением на гибель или на мучительное возрождение…» Возрождение минуло Русь – обошло стороной. Но Годунов и Отрепьев – люди Возрождения. Такого не случившегося – в крови и в грязи, – вздернутого на дыбу – Российского. Попытка. Как всегда – с негодными средствами. После безумных лет опричнины, Грозного…

«…каждый государь желал бы прослыть милосердным, а не жестоким». На столе у Александра – больше, на кровати естественно, – явился Макьяве лли – все 12 книг. И «Анналы» Тацита – из той же самой библиотеки в Тригорском. (Скажите, что ему не везло! В изгнании – так он называл – очутиться рядом с именьем – где предки некой дамы и она сама – собрали отличную библиотеку. Маркиз де Сад сказал бы, верно, на его месте, что за то, чтоб иметь такие книги у себя под рукой – он готов сноша ть ся всякую ночь со всеми пожилыми дамами в округе. Не забудем, наш герой был не только сыном Наполеонова века – но и века маркиза де Сада и присяжным его читателем. Время было похабное, что греха таить, – не чище нашего с вами – только по-другому.)

«Однако следует остерегаться злоупотребить милосердием… люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, чем того, кто внушает им страх.» Он не любил читать философов – признаться, терпеть не мог. Они наводили скуку. Они все пытались ученым, натужным языком объяснять мир и лишь запутывали душу. Но объяснение едва ль существовало, а если и было – то в одной поэзии.

Но Макьявелли открывал самую природу власти. Александр жадно поглощал «Анналы» – про эпоху Тиберия и словно запивал ее – Макьявеллем.

Здесь и покинула его прежняя мстительная мысль. Какая месть, кому? Он начисто позабыл о себе и о царе – своем тезке. Он стал думать о России. Или точней: о России и о власти.

Тиберий велел убить Агриппу Постума – родного внука покойного принцепса Октавиана-Августа – потому что сам был всего лишь пасынок Августа… После на Тиберия поднимется самозванец – именем Агриппы. (Кстати, говорят, бывший слуга – его самого или Агриппы. А кто знает нас лучше наших слуг? Слуга. Диакон при патриархе…)