Читать «Возвращение в Михайловское» онлайн - страница 142

– Главное в Россини – вовсе не мотив, – говорил ему один скрипач в Одессе. – Мотивы его прелестны – но, согласитесь, заурядны! (проиграл.) Их сочинить несложно! Все дело – в разработке. (Музыкант был скромный, невидный собой, слаб грудью, но когда он брал скрипку…)

Александр не думал вовсе, что мелодию придумать так легко: он лично, хоть плачь, не способен был сочинить ни одной, даже простейшей. Но слово, слово… Тут он понимал, что значит – мотив. И что все дело в разработке. И когда мотив терялся, он томился нещадно.

Нет, определенно, снег в эту зиму плохо действовал на него. Когда смолкал похоронный вой метели (бесы, ей-богу!) – и большая неприютная изба – господский дом, оказывалась занесенной по самую макушку – окна, двери, и дворовые (вид из окна) – ссутулившись, гуськом тянулись по двору с лопатами откапы вать дом, – становилось не по себе.

Незабавно… незабавно – в Опоческом уезде! (И словцо такое хорошее – «незабавно»!)

Казалось, этот снег пытается замести следы его на земле.

Пушкин А. С., 10-го класса… Отроду 25. (И как мало еще сделано для бессмертия!) Помирает в глуши с тоски и безвинности…

– Прочтите, государь, 10-й том Карамзина – писателя, который заслужил ваше монаршее благословение, в отличие от меня, грешного. Нет-нет, я не в обиде – он этого вполне заслуживает. Сей том лишь недавно забрел ко мне в глушь – и не могу оторваться! Какие страсти, какие характеры! Что думают себе наши драматурги? Это не менее мощно – и не мене поучительно – чем история Англии Шекспирова! Но главное… Здесь скрыта пружина, которая управляет людьми и царствами – и не только того, Смутного времени…

– Какая пружина?.. – спрашивал царь отрешенно… (Все еще длился этот разговор, который сам же затеял и теперь не знал, как оборвать, но который все ж занимал его.)

…Передо мной опять выходят люди,Уже давно покинувшие мир…Властители, которым был покорен –И недруги, и старые друзья…Как ласки их мне радостны бывали,Как живо жгли мне сердце их обиды…

…и улыбнулся довольный. Эти наброски как-то возмещали ему – покуда явную неудачу с романом. Взглянул на часы – пора было собираться в Тригорское. Он одевался – с неохотой и вместе торопливо. Этот дом был омут, в который он погружался все более и более. Он чуть не каждый день, особенно ввечеру – давал себе зарок не ездить туда – хотя бы дня два-три. А в означенный час, как-то сам собой, начинал торопиться.

– Пойдите погулять с Анной! – говорила ему Прасковья Александровна тоном строгой мамаши, когда он входил. – Такое солнце! Не могу смотреть, как она сидит сиднем!