Читать «Возвращение в Михайловское» онлайн - страница 140

– Как? Тут все без исключения женщины влюблены в вас. Не говоря уж про сестер. Даже матушка в восторге – а уж ей, видит Бог, никто из нас не мог угодить!

– Право, боюсь уезжать в Дерпт! (добавил он с ехидцей).

Александр улыбнулся деланно. Единственное, за что, в самом деле, боялся Алексис, это за свою паству. Харем. Который он держал здесь на глазах у всех и который состоял наполовину из его кузин: двоюродных и трою родных сестер. Странно, но чуть не все барышни из соседних поместий были влюблены в этого смазливого, гульливого – но, по мнению Александра, – безнадежно среднего молодого человека… Которого даже матушка его назвала как-то – «пирожок с ничем». (И что такого – поэтического – нашел в нем Языков?) Почти со всеми у него был роман: конец или начало романа, чаще – нечто безразмерное… (Он с кем-то вечно объяснялся.) С приездом Александра сюда Вульф стал себя чувствовать на этом пастбище не совсем уж так уверенно…

– Кстати, сколько лет вашей старушке-Лариной?

Александр недавно читал там главу. Вторую – и немного из Третьей…

– Понятия не имею. Не считал. 39, 37…

– Еще моложе maman?..

– А-а!.. вот что он хотел сказать!.. Зря читал там главу. А кому еще читать?..

Он рванулся было уйти в рассуждение о том, что Фауст, мол – вообще не русская тема. (Как легки случайные и необязатель ные мысли!) Мы склонны порой к святотатству, но… договор с дьяволом… и подписывать какие-то бумаги? Педантство, чисто-немецкое!.. – Но не стал говорить. Пред ним как-никак был человек с фамилией Вульф. И потом… Что ему сделали немцы? Немецким было селение Люстдорф, где он был счастлив! – Я несчастлив! Дико, непоправимо несчастлив! (реплика про себя, но побоялся, что вслух – даже взглянул на собеседника. – Но тот взирал по-прежнему только с любопытством – ничего особенного.)

– Не люблю «Фауста»! – соврал Александр с надменностию. Не Гете, разумеется, а саму тему! – Отдаю дань, конечно – но не люблю. И что – без нечистого нельзя соблазнить модистку? Хотите? Я научу.

– Вы – циник! Я скажу maman отказать вам от дома. Вы развращаете недоросля. (И почти без перехода.) В России женщины рано стареются. Или почитают себя старыми. Совсем не то на Западе. 37, 39 – бабье лето! Вспомните Руссо! (Намек на Руссо показался еще более внятным.)

– Не сердитесь, я ж просто так!.. для говоренья!.. (Осклабился – молодым крепким ртом.) И почему б вам не жениться на моей сестре Аннет? она ж, по-моему, без ума от вас!..

– Давайте прекратим этот разговор, а?

– Пожалуйста, пожалуйста! – Но все равно – вы ужасный человек! Мефистофель – одно слово… Мефистофель! И Александр подумал, сколь часто в последнее время, он спотыкается почему-то об имя фаустовского беса.

И отчего ему хотелось, рядом с этим сопляком, выглядеть именно так? Бог знает!

Однажды, после обеда в Тригорском, он случайно заглянул в соседнюю комнату. Софи, младшая – ей уже было шесть, – принимала подружку, дочку соседей – годами двумя старше. Они сидели по-взрослому в креслах, в полутьме, и степенно беседовали.