Читать «На Пришибских высотах алая роса» онлайн - страница 137

– А чего форма полицайская?

– Для конспирации. Лучше, если ты пойдешь со мной рядом. Не так подозрительно будет.

Они вышли на окраину города, где их ожидали двое парней. Полицай сказал:

– Дальше пойдешь с ними. Тебя приказано переправить через линию фронта.

Они шли уже сутки. Шли молча. Сделали только один привал на пол часа. Ребята поделились с ней печеной картошкой и луком. Хлеба не было. Попить дали квас. Ныла больная нога – сказывалась чрезмерная нагрузка, но Люся не жаловалась. Надеялась на то, что ночью отдохнут. Но шли и ночью. В трудно проходимой чаще зацепилась больной ногой за ветку. Острая боль пронзила ногу, и она упала, сжав зубы и подавив в себе крик.

– В чем дело?

– Что-то с ногой.

– Если дальше не сможешь идти, пристрелим… «при попытке к бегству».

– У вас что, совсем сердца нет?

– К немецкой подстилке нет. Тебя сразу порешить надо было, а не тащить через линию фронта. Но приказ… поднимайся, пошли.

– Мы любили друг друга еще до войны. Он в Москве учился… и не убил еще ни одного советского человека.

– Прямо ангел. Давай поднимайся!

– Сейчас.

Она оторвала от нижней рубашки полоску и туго перебинтовала ногу в месте перелома. Посмотрела по сторонам.

– Что ищешь?

– Палку.

Один из них выломал толстую ветку, сделал из нее, подобие палки, крюк буквой «г», очистив от лишних веток, и протянул Люсе:

– А что с ногой?

– Перелом был.

Менялись проводники. Ее передавали из рук в руки. Шли пешком и ехали на телеге. Только через месяц Люся была в Подмосковье. Здесь ее перевели через линию фронта, и сдали в руки СМЕРШа. Начались бесконечные допросы. Переводили из одной тюрьмы в другую, передавали из одного ведомства в другое. Она потеряла счет дням. Ей уже не хотелось жить, она со всем смирилась, а ее все еще не расстреливали. Она ничем не могла доказать, что не предавала Родину и подпольщиков. Все факты были против нее. Ее предупреждал Вильгельм, что так и будет, но она ему не верила. Да и как она могла поверить, что ее – комсомолку, преданную Родине, патриотку, которая по зову сердца пошла добровольно в диверсионную группу, обвинят в предательстве. И у них конкретно на нее ничего не было, а только предположения. О работе диверсионной группы она рассказала, но подтвердить ее рассказ никто не мог. Что стало с ребятами, она не знала и здесь они не объявились. Тертый мог подтвердить хотя бы ее участие в диверсиях и рассказать о минном поле, но, где он теперь, их Тертый. Может быть, его давно и в живых нет. А, может, его след давно утерян и теми, кто его посылал. Ведь ее обвиняли и в гибели их группы. Откуда ей было знать, что не расстреливали ее пока потому, что она им еще была нужна. Во-первых, вышел на связь Тертый, и подтвердил правдивость ее рассказа. Во-вторых, хотели ее подослать к Вильгельму и выведать у него адреса школ, куда направляют пленных для подготовки и заброски за линию фронта. Но этот план пока еще находился в разработке.

* * *

Когда нет лыжни и снег хрупкий, когда с ног сбивает ветер завирюхи, первыми всегда идут мужчины, потому что мужчины сильнее и они должны идти первыми. Когда сквозь скалы пробивают дорогу, сквозь дебри тайги и палящие пустыни, отважные всегда идут впереди, потому что первыми должны идти сильные и смелые. Когда бои приглушенно гудят, найти вражеские точки поражения идут в разведку сильные духом, потому что первыми должны идти сильнейшие. Вот и шли они, сильнейшие, несмотря на тридцатиградусный мороз в тыл за портфелем. Что было в том портфеле, им было неведомо. Приказ был: «Любой ценой доставить портфель». Была указана деревня, в которой будет ночевать портфель со своим хозяином. Но в деревне стояли немцы. Поэтому лучше было его брать на дороге, когда они выедут из деревни, но не известно было с кем он поедет, и кто его будет сопровождать. Костя давно уже ходил командиром группы. Народ сработался, понимали друг друга не то, что с полуслова, с полувзгляда, со взмаха ресниц. Он решил поторопиться в пути и придти в деревню засветло, чтобы проследить, в какой избе остановится «Хозяин», так условно они называли обладателя портфеля. Поэтому решили идти всю ночь, без отдыха. «На месте поспим по очереди» – сказал Первых. Успели они во время, залегли в лесочке, который одним из своих выступов подходил к деревне, и в бинокль наблюдали за всеми передвижениями. Вот и эскорт! Впереди два мотоциклиста (не густо!), за ними «опель» и машина, крытая брезентом с солдатами – это уже было серьезно. Машина остановилась на окраине, и солдаты расселились в крайних домах. «Опель» и мотоциклисты проехали в центр деревни, к большому добротному каменному дому. Из дома выскочил немец, приветствуя прибывших. Из машины вышли двое: «хозяин» и еще кто-то. Шофер оставался в машине. Мотоциклисты устроились на ночлег через два дома. Косте уже было понятно, что на дороге они портфель не возьмут, так как не одолеют эту машину битком набитую солдатами, ведь нет никакой гарантии, что они смогут сразу уложить всех их замертво. Кто-то начнет отстреливаться, и, неизвестно, выживут ли они сами. А то, может быть, некому будет и портфель назад нести. Надо брать ночью и в доме. Но, сколько в доме еще немцев, не известно. У них было несколько часов для наблюдения и размышления.