Читать «На Пришибских высотах алая роса» онлайн - страница 128

– Я вижу, вы сообразительная девушка, и мы скоро найдем с вами общий язык, – обратился к ней следователь.

– Для этого я должна знать, что от меня требуется, какие вы сведения хотите от меня получить.

– Все в свое время, а пока отвечайте на заданные вопросы. Но, сначала давайте познакомимся. Я – ваш следователь – Иван Григорьевич. А теперь зафиксируем вашу фамилию, имя, отчество, год и место рождения и так далее. Все по порядку.

– Екатерина Евгеньевна Каверина, – начала Катя, немного задумавшись, не зная какую фамилию называть: настоящую или ту, что ей дали по легенде.

– Расскажите, как оказались в немецком лагере.

– Что тут рассказывать. Была оставлена в тылу для выполнения задания командования. Задание выполняла, но потом была отозвана в Центр. Но сколько я ни говорю всем об этом, мне никто не верит. Вот почему и требую дать знать обо мне майору Кочину. Если надо могу назвать координаты.

– Понимаю вас. Требование ваше справедливо, и мы постараемся удовлетворить его. Но сомневаемся мы в другом. Как вам удалось вырваться оттуда… вы были почти в центре немецкой разведки… и ушли.

– Ушла потому, что был приказ из Центра.

– Но они вот так свободно никого не отпускают.

Катя понимала, что он чувствуют, что она не все говорит, поэтому, видимо, и подозревает ее. Но все говорить она не могла. Не могла она рассказать правду о Гелене, о Люсе, о Вернере. Тогда уж точно не то, что подозревать будут, а прямо назовут предателем и немецкой шпионкой.

– Я ушла тайно, никого не поставив в известность.

– Нет, тут что-то не так. Не верю вам, вот и все. Нутром чувствую: не связывается ниточка. Вы такая красивая девушка. Неужели не обратили на вас внимание? А еще и фронт перешли!

– Фронт перешла, потому что повезло. Могла бы лежать там, где лежат многие, которые бежали рядом со мной.

– Вот-вот. Они лежат там, а вы сидите здесь.

– Я вижу, что вы очень сожалеете о том, что я живая здесь сижу перед вами, а не в гестапо. Правда там убивают, не спрашивая имени и фамилии, только лишь по одному подозрению. Я больше ничего вам не скажу. И не только вам, но и никому другому, кроме майора Кочина.

Следователь сначала взорвался, услышав ультиматум подследственной, но потом взял себя в руки:

– Ну, что ж, попробуем отыскать вашего майора. Но на это нужно время, сами понимаете. Идет война, и самому Богу только известно, где он может сейчас находиться. В Подольске его нет.

– Так вот, где я оказалась, в Подольске!

Следователь встрепенулся, поняв, что проговорился. Он, профессионал, и проговорился, а эта девчушка держится молодцом. Он сразу, как только она вошла, в очертаниях ее рта, определил упрямую силу, и понял, что эта не сдастся. Он не стал больше говорить с задержанной. Позвал часового и приказал отвести ее в камеру, а сам долго еще сидел размышляя. Правильная она вся какая-то и глаза у нее чистые. Не похоже, чтобы такая, идейная комсомолка, работала на немцев. По всему видно, что она еще не испорчена жизнью, их чекистской аморальностью, цинизмом, правовым беспределом. Он верил ей, понимал, что она говорит правду. Пусть не всю, но ту, что разрешена разведчику в его положении, в крайнем случае, чуть больше, но это видимо из опасения перед тем же правовым беспределом. Что касается остального, более конкретного, так можно ли ее винить, если есть приказ и она ему подчиняется, жертвуя смягчением условий своего содержания. Как же она может довериться ему, совершенно незнакомому человеку? Она совершенно не знает, что у него на уме, и смягчит ли он ее участь или еще более усугубит. Да, и для людей их профессии это не довод. А, как бы он поступил на ее месте?