Читать «Монады» онлайн - страница 302
Дмитрий Александрович Пригов
1 |00777 Полонез Огинского играют Собрались друзья одеты в черное Молчаливые, сурово-удрученные Друга в путь последний провожают быстрым перебросилися взглядом: Видишь, двое в элегантном сером Сзади там стоят возле ограды? — Понял! – Ну, давай! Но только Серый Без шума1 |00778 Под сводами большого храма Пламя дрожащее свечи И он стоит со свежим шрамом На молодом лице, молчит Крестится И Склонившись к образу, вблизи Его он шепчет: Пронеси Господи! Завтра рискованное дело1 |00779 В бассейне девушки купаются А рядом юноши сидят за столиком Креветки свежие едят Все это славно запивается Белым вином Вдруг помянули имя Влада Да – вспоминают – был что надо Парень Жаль его1 |00780 Ну, мне пора идти, Малышка Как звать тебя? да ты не трусь Пакет тяжелый этот, слышь-ка Припрячь, а если не вернусь К вечеру — А видимо я не вернусь Бери себе! живи, не трусь И ни в чем себе не отказывай Там достаточно1 |00781 Ну что, прощаемся, ребята? Идут, выходят лишь наружу Как очередь из автомата Их всех в одну большую лужу Укладывает И все стихает в тот же миг Пока еще сбегутся люди! И долго еще меж людьми Об этом деле память будет БродитьДети жертвы сексуальных преступлений
1998
Предуведомление
В свете распространения идей либерализма, прав различных национальных, культурных, религиозных и сексуальных меньшинств, в той же степени и интенсивности, но в гораздо-гораздо большей болезненности, обьявилась и проблема насилия над детьми. В ее вынужденной радикализации перед лицом непомерной массы инерции и молчаливого недоверия и просто нежелания повернуть в ее сторону заспанное лицо буржуазного общества (вообще склонного к насилию) эта идея объявилась примерами достаточно агрессивной и мучительной синдроматики. Порой навязывая наиболее впечатлительной части социума мании и фантомы неких архетипических сцен насилия, якобы произошедших с ними в далеком, уже подзабытом и фантазийно-воскрешенном детстве. Но надо признать, что повсеместно насилие над детьми, в том числе и сексуальное, издавно явлается вполне обычной практикой человечества, являя одну из основных aнтропологических антиномий – противостояния воли к власти и приверженности к любви.
1
Я иду и что-то резко вдруг останавливает меняпосреди улицыЯ вижу мерцающий кошачий взглядИ жуткие видения встают со днаопрессивной памятиКак я одинокий лежу в каком-то загородном домеИ они в черном входят в мою детскую комнатуПодходят и легкими движениями холодных рукС двух сторонОт ступней по голеням и коленямИ от головы по нежной коже шеи и ключицПриближаются, приближаются к центруЯ вскрикиваю, пытаюсь вырватьсяЧто ты, парень? – говорит мне улыбаясь милиционерРажим кулаком охаживая мой,Уже посиневший бок