Читать «... а, так вот и текём тут себе, да ... (или хулиганский роман в одном, но очень длинном письме про совсем краткую жизнь)» онлайн - страница 544

До райцентра, по словам дяди, вёрст 15, не боле. Вышел я в пять с минутами. Автобус на Москву в девять.

Йип-понский бог! Смачная, таки, штука – жить.

Ветер попутный. Ветер дует прямо в спину, не пора ли к магазину? Не послать ли нам гонца…

Эк тебя повело, полегче на поворотах, малый. А сухой закон? Запамятовал? «Дура лекс, сед лекс». Перевести?

Не иссвольте беспокойисся, с латынью мы на «ты».

Но так опуститься! Какая вульгарщина! Пошлость наинизкопробнейшая. Гонца. Винца. Фи!

А чё? Народное творчество. Фольклёр. Безупречный ямб.

Тебя бы ямбом этим да по вые, чтоб разбирал ямб от дактиля.

Ха! Тоже мне эстет самоучка выискался. Без мотора. Гурман мохнорылый. Ямб, вишь, ему не по ндряву. Не угодно ль вашей милости хореев? Хариусов под хересом?

М-да, хореи нынче захирели. Экология заела. Куда ни кинься —«горячо одобряя на сэкономленных резервах подхватим почин сверх плана с чувством глубокого удовлетворения опережая сроки центнеров с гектара погонных метров металлопроката». Смело заводи красную книгу на всю изящную словесность. Не выживет.

Минули златые дни любимцев музы… «Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…» Ведь этой строчке гекзаметра одних лишь сносок с примечаниями надо квадратных метра два, чтоб люд, передовицами вскормлённый, раскумекал: какого рожна хлюст энтот, Ахиллес, клеится к сынку звезды бразильского футбола. Тут и бумаги не напасёшься! А про рост благосостояния на чём тискать?

И то правда, только жить-то хочется, а жить не с кем, вот и живёшь с кем попало. Оттого и тешится народ фольклёрщиной. И преотменные, заметьте, сударь мой, поделки встречаются, Взять хоть эту: «…последний раз, падлюги, спрашую – хто сказал на Бога «рашпиль»?!.».

В чуть белесой уже мгле безлюдья – сдержанное фырканье смешка. Наплыл и отстал чёрный сгусток деревца на обочине.

Однако же и вышколили тебя. Кому здесь заоглядываться на беспричинный смех?

«Иду и улыбаюсь сам себе, при мысли же «что встречные подумают?!» и вовсе хохочу.»

Тоже народ нафольклёрил?

Не, какой-то чех с поэтическим уклоном.

А чехи не люди? Заколю!

Смилуйся, о, Авраам! Пошарь в кусточках, авось разойдёмся красиво – и Яхве сытый, и сыночек целый.

А если я – Тарас Бульба?

Ну, это, разве что в засушенном виде. Из тебя казак, как из козы Робинзон Крузо. И больше так не скажи – куры засмеют.

Эва! А говорили будто смех – монопольная собственность Хомы Сапиенсова.

Ну, в смысле физиологии, ясно: спазмы и попёрхивания жутко нужные здоровью. А в смысле смысла? Что за прибыль от этой монополии?

Помозгуем. Где смеются порядочные люди? В специально отведенных местах. В цирке, скажем, или…

Правильно! Айда в кино! Комедия – предел всему! Фантоцци. Ух, даёт!

Шмяк! Бряк! Шарах! Дзинь-буль-тресь-бздынь!! Пссс…

Вот где смеху-то! Гы-гы-га! У-ю-гу-гу! Х-хо-хо! Иа-ха-ха!

Только соседка моя, необъятная дама слева, ни гу-гу.

Что такое? Вздремнула? Нет, глядит добросовестно, но молча.

И снова человек на экране с разгону ахнулся лбом в столб. Зал грохнул дружным залпом. А ей хоть бы что – молчит!