Читать «Атомная катастрофа на Урале» онлайн - страница 113

Значит, если смесь была в контейнере только 50–80 дней, то ее «высыхания», даже при кипении, не могло произойти. Нужны годы для того, чтобы раствор действительно упарился до солеобразного состояния (так называемый солевой пирог). Описания Микерина, приведенные в газете Washington Post («нитратные и ацетатные соли собирались на поверхности»), – очевидно, ошибка журналиста. Из элементарной химии известно, что при сгущении раствора соли выпадают в осадок. У Губарева в очерке речь идет уже об осадке, который уплотнялся с повышением температуры. Но до сухого «пороха», о котором пишет Губарев, дело могло дойти за значительно более длительный срок, причем только при отсутствии каньона, наполненного охлаждающей водой.

Мне наиболее вероятной кажется следующая цепочка событий. Стальная емкость заполнялась в течение определенного, сравнительно короткого, срока, нам неизвестного. Но в ней были отходы, поступившие, скорее всего, за период от 50 до 100 дней работы радиохимического комбината (до взрыва). Каньон был заполнен водой. При периодической смене воды (частота нам неизвестна) обнаружилась утечка радионуклидов из емкости в каньон. Это исключало обычный цикл смены воды. Видимо, утечке предшествовало отключение внутренней системы охлаждения и именно разогрев жидкости вызвал утечку. После остановки активного охлаждении раствор в емкости стал нагреваться. Однако закипание, которое началось, очевидно, через 25–40 часов, происходило сначала в каньоне, а не в емкости. Концентрированные растворы имеют более высокую температуру кипения. Но закипание сильно загрязненной воды в каньоне привело к формированию аэрозоля с радиоактивностью. Радиоактивный фон во внутреннем помещении хранилища (с 60 емкостями, большей частью от старых захоронений) повысился – не заметить это было невозможно. Возникла аварийная ситуация, и не исключено, что о ней не стали докладывать И. Курчатову или в министерство, а решили принять местные меры. Средств перекачки жидких отходов в резервную емкость, очевидно, не было. (Такое решение – перекачка – было бы обычным в США или Великобритании.) Вот и решили просто перекрыть все выходы из тяжелой, весом 160 т, крышки каньона с емкостью. По-видимому, рассчитали, что давление пара при слабом кипении будет недостаточным для парового подъема крышки. Понадеялись и на то, что выделение тепла в растворе довольно быстро сокращается за счет распада короткоживущих изотопов (между 200 и 350 днями хранения общая активность радионуклидов снижается более чем в два раза). При этом опасность накопления радиолитических газов, видимо, проглядели – принимать решения мог человек (физик, а не химик), имеющий слабое представление о химических реакциях. Однако из-за недостаточной вентиляции в закупоренной емкости накопление водорода, метана и кислорода под 160-тонной крышкой могло достигнуть взрывоопасной концентрации в течение 3–4 недель. В этом случае той искры в контрольном устройстве, о которой говорил американцам Микерин, было вполне достаточно для взрыва. Но уже первичный взрыв мог дать и детонацию выброшенного из-под раствора более плотного осадка нитратов и аммония, и ацетатов, а также возгорание того, что могло гореть.