Читать «Атомная катастрофа на Урале» онлайн - страница 112

Но и эта гипотеза тоже кажется мне маловероятной. Усыхание жидких отходов такого типа действительно может дать до 80 т сухого осадка. Но при этом его взрыв будет эквивалентен примерно лишь 30 т тринитротолуола, так как аммонал имеет только 40 % его взрывной силы. Однако главное даже не в силе взрыва, а в малой вероятности усыхания раствора до состояния, когда может произойти детонация от искры или по другой причине.

И все же запомним: на атомном заводе близ Кыштыма накапливались нитратные и ацетатные соли. Это было связано с тем, что при радиохимических процессах выделения урана, плутония и цезия использовался ацетатный метод, то есть применялась уксусная кислота. Точную химию всех процессов мы не знаем, но совершенно очевидно, что расщепление органических соединений под действием радиации идет намного быстрее, чем расщепление воды, и поэтому образование метана и метила, очевидно, происходило довольно интенсивно.

Судя по описанию тех мер, которые внедрялись при постройке нового хранилища отходов после взрыва в сентябре 1957 г. (разбавление радиолитических газов, водорода и метана, воздухом «до взрывобезопасной концентрации»), прежняя система вентиляции была недостаточной и позволяла накопление и водорода, и метана. При той высокой концентрации радионуклидов, которая применялась в СССР (раз в 6–7 выше, чем в США!), образование радиолитических газов было серьезной опасностью. Эти самые элементарные детали дают возможность гипотетического воспроизведения развития аварии.

Внутренние трубки охлаждения (если они вообще существовали) дали течь и были отключены. Это привело к разогреву концентрированного раствора радионуклидов в течение примерно 30–35 часов до температуры выше 100 °C. Советские отчеты об аварии дают таблицы изотопного состава в выбросе. Главным изотопом был церий-144, составлявший 66 %. Вторым количественно был цирконий-95, составлявший 25 %. Период полураспада церия-144 составляет 284 дня, а циркония-95 – 65 дней. В свежей отработанной реакторной коре содержание циркония несколько выше, чем церия (соотношение 5:3). Оно становится равным тому, которое указано в советских таблицах, примерно через 160 дней. Следовательно, радионуклиды, которые находились в аварийном контейнере, покинули реактор только за 160 дней до взрыва. Заявления о том, что банка «вечного хранения» существовала без охлаждения больше года, мягко говоря, неточны. Это абсолютно невозможно! Однако после изъятия блоков из реактора их не отправляют сразу на обработку, а выдерживают под водой более 100 дней для распада короткоживущих радионуклидов. Среди них наиболее опасным для жизни является йод-131 с периодом полураспада 8 дней. Я не исключаю, что в конце 40-х годов, когда руководителем всего атомного проекта был, по решению Политбюро, Берия, долго не ждали. Тогда строительство этих объектов осуществлялось руками узников ГУЛАГа и вопрос о радиационной опасности решался просто: жизнь заключенных не принималась в расчет. Но в 1956 г. пускать урановые блоки в радиохимическую обработку до того, как летучий йод-131 исчезнет, было уже невозможно. Обычно блоки просто держат под водой в огромных ваннах, в которых вода медленно циркулирует. Если минимальный срок выдержки должен быть около 100 дней и еще 10–20 дней следует отвести на непосредственно радиохимическую переработку, то практически раствор был залит в контейнер не ранее чем за 50 дней до взрыва. В советских отчетах 1989 г. указывается, что в выброшенной массе были лишь «следы» стронция-89. В отличие от стронция-90, с полураспадом в 28,6 года, у стронция-89 период полураспада только 53 дня. Присутствие этого изотопа также говорит о «молодом» возрасте отходов.