Читать «Полный форс-мажор» онлайн - страница 150

— Так в ювелирном, товарищ старшина. В Интернете.

Кобзев с Тимофеевым переглянулись находчивости Гарика — молоток! — оценили. А Генка Мальцев даже хмыкнул старшине: ерунда, мол, товарищ старший прапорщик, не обращайте внимания, в Интернете всё обман, гиблое дело! Интерес на лице старшины мгновенно исчез, бросил щётку в ящик, «откатился» к дирижёру. Что и требовалось… Нужно сказать, что в этот момент почти все музыканты как бильярдные шары по канцелярии туда сюда катались, собирались к выходу на плац. Этот разговор и не слушали.

Кстати, вопрос с Интернетом у старшины был напрочь закрытым, потому что выбрал он как-то с женой по Интернету обеим близняшкам модные джинсы… подарок, ко дню рождения. Не знали куда и девать потом — и размер не тот, и цвет не в дугу, и фасон другой, и лейбл… криво пришит. Сплошное разочарование. Подделка. Хайченки — все в оркестре знали — попытались было с невидимым Интернетом в спор вступить, но — увы! — едва не утонули в переговорах и переписке — бросили. Нашли выход: махнули рукой, положили в платяном шкафу, на полку. Для работ на дачном участке, наверное. С тех пор, Константин Саныч на Интернет сердится. «Как на воду дует». Не дружит.

Женька Тимофеев, только для узкого круга, для посвящённых, стучит ладонью по карману:

— Здесь все, кто демобилизовался за последние десять лет. За десять!

Мальцев, уже собранный и вооружённый своим тромбоном, удивляется.

— Это же институту на год работы.

Фррр…

— Нет, я думаю, проще всё, — открыв клапан трубы, фырчит Тимоха. — Минусуем тех, кто за чертой Подмосковья живёт…

— …ага, тех, кто в больницах, в командировках… — подхватывает Трушкин.

Гарик Мнацакян, округлив и без того круглые тёмные глаза, с готовностью дополняет.

— …которые в живых не значатся, в местах не столь отдалённых…

— Ага, — подначивая, продолжает Кобзев, — которые в горах…

Гарик мгновенно ступорится, лицо его темнеет, но Мальцев шлепком по затылку ставит Кобзева «на место», разрешает ситуацию.

Тимофеев видит это, кивает головой, прищуривается.

— Получится…

Но Трушкин перебивает.

— Можно не считать, как раз то, что надо. Ага!

Команда старшины «оркестр, выходи!» прерывает точные подсчёты. Музыканты оркестра, собранные, начищенные, экипированные, гурьбой потянулись в коридор. Топают уже молча. Настраиваются.

На плацу прошло всё как обычно, как всегда, строго и чётко, без запинки.

«Поооолк, р-равняйсь… Смир-рно! Р-равнение… на ср-редину!»

Военнослужащие вытягиваются… Оркестр исполняет… Зам по строевой подготовке шагает… Полковник Ульяшов идёт… Всё как положено, всё как обычно. И смотр срочников к занятиям, и смотр сержантского состава, и совещание с офицерами…

Наконец…

«Поооолк, равняйсь… Смиррно! На прра-аву… По местам занятий шаго-ом… марш!»

И вновь оркестр бодрой музыкой провожает полк на занятия. Как спичкой огненный факел поджигает. Без бодрой военной музыки и не полк это, и не занятия, а партизанское собрание… А с оркестром — другое дело. Военная музыка в армии как оселок, камертон, душу настраивает, мысли и «физику» в боевое состояние приводит. Без искры, как известно, ни один факел ни гореть, ни светить не будет. Потому и… оркестр.