Читать «Приключения сионского мудреца» онлайн - страница 232

Брат тоже не был из Ленинабада, и поэтому горком Партии не утвердил его заместителем прокурора города, но не был против, чтобы он стал прокурором-криминалистом города. Эта должность не считалась партийной, здесь требовался профессионал, а не политик. Брат перестал сам вести уголовные дела, но стал руководить их расследованием, поиском следов, доказательств. На практике он стал и следователем, и оперативником, и прокурором. Ему присвоили звание советника юстиции, что соответствует армейскому подполковнику. Еврей может быть только или «под», или «полу»! Украинец Гаевский у еврея превращается в Полугаевского. Русские — это Серовы, Беловы… Евреи, соответственно: Серенький, Беленький… Не желали Российские регистрационные конторы присваивать евреям полноценные фамилии и имена: Израэль превращали в Сруля, Бениамин становился Беня. Для чего это делалось? Чтобы высмеивать евреев за прозвища, им присвоенные. И сами евреи от своей религиозной неосведомленности поверили, что это еврейские имена, и удивляются, откуда у израильтян такие красивые имена. Эту практику давать евреям оскорбительные прозвища широко применяли все антисемиты, в том числе и фашисты. Евреи в Германии получали фамилии Люгнер — обманщик, Кноблаух — чеснок (его не переносят все немцы, а запах навоза — натур — природа, уважают). Теперь русские страдают оттого, что латыши Шишкина в Siskin (Сиськин), а Пышкина в Piskin (Писькин) превращают. У себя дома мы все «шишки-пышки», в гостях мы всегда «сиськи-письки»! Вот, и у нас в институте проф. Фромкин получил переделанную фамилию от Фромм — верующий, был психоаналитик Фромм, например. Был бы русским, назвали бы Святов, хохлом — Святенко, а так он — Святенький. Но больше всех пострадал интеллигент Опискин, родился бы русским, был бы Сцикунов, а как хохлу — гордое Сцикун присвоили бы!

Прокурор города имел звание старшего советника юстиции, что соответствует полковнику. Он и был как раз из Ленинабада. И всё же, евреи легче приживаются в Средней Азии по сравнению с Украиной, где брат после армии никуда не сумел устроиться на работу.

Отец продолжал трудиться в школе, воспитывать таджикскую молодёжь, вернее, русскую, в Таджикистане. Эта школа была русской. Мать занималась домашним хозяйством, принимала лекарства, иногда приходилось ей об этом, к её неудовольствию, напоминать.